Сдается комната с фонтаном - стр. 18
Дружески помахав девчонке вслед, хотя она и ни разу не оглянулась, Михаил подошел к ближайшему столбу и ткнул в него пальцем.
– На, читай.
В объявление на коричнево-желтой бумаге написано красивым старинным почерком чем-то вроде чернил. Которые похожи на кровь.
«Сдается комната с фонтаном».
Я прочитала два раза и оторопело посмотрела на старика, ожидая разъяснений.
– Опоздала, убогая. Очень ты старуху расстроила.
Пока никто не успел позариться на мою родненькую комнату с фонтаном, я виновато оглянулась, сорвала листок со столба и запихнула его в карман халата под кривлянье и ухмылки Михаила.
– Ну, ну, – прокомментировал он мои старания. – Туда посмотри.
И махнул рукой на проспект, улетающий стремительным уличным движением в сторону Зимнего. Я с изумлением увидела, что по обе стороны дороги, возле книжных и булочных, театров и памятников, прохожих и приезжих желтеют проклятые старухины свитки. Я открыла рот в беззвучном проклятии. Когда только девчонка успела? Ответ на этот вопрос я получила почти сразу. Утренний Невский заполонили, неведомо откуда налетевшие девицы в одинаковых бейсболках. Они сновали туда-сюда на скейтах, роликовых коньках, в ветровках, джинсовых куртках, комбинезонах. И у всех до одной лица были скрыты широкими козырьками желто-коричневых кепок.
– Это откуда же они все взялись? – ахнула я и украдкой от Михаила ущипнула себя за руку. Ущипнула, видимо, не сильно, потому что морок не развеялся, как любое порядочное видение после безжалостного приведения себя в чувство.
Но самое поразительное, что похожие, которых нимало не смущал мой игривый халатик, одинаково не обращали внимания и на девчонок в бейсболках. Обрадовавшись, я с энтузиазмом бросилась срывать объявления. Пояс развязался, но я, несмотря на очевидные неудобства, ловко лавировала, хлопая полами халата, между чемоданами и шпильками и вежливо бубнила под нос: «Извините… прошу прощения… не заметила… очень надо». Вскоре я доверху наполнила карманы старухиными каракулями. (Вообще-то почерк у нее был очень даже ничего, но сделайте скидку на мою тогдашнюю злобность).
Устала жуть как. Даже дикая мысль возникла у одной из нахалок самокат угнать. Но стоило мне приблизиться к кому-то из них, как козырек опускался еще ниже, а девчонка, приветливо махнув моему старику, улетала прочь. Я так расстроилась, что плюхнулась прямо на тротуар по-турецки и заплакала. Михаил присел рядом на корточки. Странно, но теперь от него отчетливо пахло мятной зубной пастой.
– Притомилась, девонька? – неожиданно с сочувствием спросил он. – Ну, будя, будя реветь-то. Когда это слезы горю помогали?