Счастья хватит на всех - стр. 43
– Ты моя помощница, – часто повторяла она Нюрке. – Я зарабатываю денежки, а ты присматриваешь за мамой, договорились?
И Нюрка присматривала, лет с пяти зная, что она – большая, а мама – маленькая. Разогревала еду, приставляя к плите скамеечку, чтобы дотянуться и зажечь газ, читала маме сказки, играла с мамой в куклы. Потом Нюрка пошла в школу, и мама играла уже одна. А Нюрка стала догадываться, что их семья не совсем обычная. Её никто никогда не забирал после уроков, домой она шагала одна. Ей нельзя было остаться на школьном дворе побегать с подружками, потому что дома ждала голодная мама. Да и подружек-то не было. Как-то так получалось, что Нюрка всегда сама по себе.
Когда Нюрка училась в пятом классе, бабушка ушла на пенсию. Пришлось уйти – после инсульта перестала слушаться левая рука. Наурыз-ханум быстро поднялась на ноги, то ли инсульт был не слишком сильным, то ли воля человека возобладала над болезнью. Но играть на пианино бабушка уже не могла. Их и без того шаткое материальное положение стало ещё хуже, теперь они жили на две пенсии, бабушкину по старости и мамину по инвалидности. Наурыз одной рукой перешивала для Нюрки свои концертные платья, превращая их во вполне приличные школьные наряды. На выпускной бал после девятого класса Нюрка тоже пошла в таком перешитом платье, хотя к тому времени уже предпочитала брюки и майки. Поступать решила на повариху. Готовить ей нравилось, и потом, стоя у котла, никогда голодной не останешься, и ещё домой принесёшь. И над книжками сидеть не надо. Очень Нюрке не нравилось над книжками сидеть.
Но проучилась она только один год, и то не полный – умерла бабушка Наурыз. Кое-как они с мамой дотянули до лета, но, просидев неделю на пачке макарон, Нюрка поняла, что дальше так продолжаться не может. Когда ещё начнётся настоящая практика на настоящих кухнях с продуктовыми запасами! А есть хочется каждый день. И лекарства для мамы стоят больше, чем её пенсия, а ещё счета, за свет, за воду, за отопление. Так Нюрка попала в гостиницу, сначала затрапезную, на окраине города. Чтобы мыть там полы, диплома не требовалось. А уж убираться она умела на совесть! Потом хозяин разорился, гостиницу закрыл, но толковую девушку, успевавшую за смену вылизать все пятнадцать номеров, не забыл. Порекомендовал кому-то из приятелей по гостиничному бизнесу, и Нюрка оказалась в элите «пятизвёздочных» уборщиц, каждый день надевающих новые колготки. Заработок тоже стал побольше, теперь хватало и на еду, и на лекарства, и на оплату счетов. На всё, кроме себя. Но Нюрка помнила слова бабушки Наурыз: «И улыбайся! Всегда улыбайся! Кислой миной делу не поможешь!»