Счастливый билет неудачника - стр. 4
Увы, вскоре молодая жена стала уставать от ежедневных литературных вечеров, сплошь составленных из произведений мужниного сочинения. Дмитрий не был загружен в школе, домой приходил рано и все свободное время рифмовал. Кроме сочинения стихов, он не занимался ничем. И совсем не потому, что ничего не хотел делать – ради дорогой Татьяны он готов был свернуть горы, – но все, к чему бы он ни прикасался, имело свойство или биться, или падать, причем на самого же Рогожкина. Когда пытался заменить электролампочку, люстра непостижимым образом слетала с крючка. Когда он решался что-нибудь приготовить к ужину, то обязательно обжигался до волдырей. Когда мыл пол, поскальзывался на мокром полу и сбивал в падении какую-нибудь статуэтку, которая потом падала на него и набивала шишки. Дмитрий был уникален в своем роде. Его было опасно просить сделать мало-мальски неженскую работу. Обычно про таких людей говорят, что у них руки растут не из того места. Татьяна вскоре поняла, что себе дороже допускать Дмитрия к домашнему хозяйству. Пишет стихи – слава богу. Занят – и хорошо.
Прошли годы. Дмитрий все так же работал в школе и так же пописывал стихи, ни один из которых не попал в печать. Татьяна сделала карьеру, став начальником отдела переводов. Они продолжали жить вместе, хотя надо заметить, отношения их к друг другу изменились. Дмитрий уже не обожал до умопомрачения супругу. Он немного потолстел, облысел и стал похожим на старого кота, который сутками лежит в груде диванных подушек. Татьяна тихо ненавидела никчемного мужа и старалась его не замечать.
Изредка мы встречались с Татьяной. На наши с Алиной вопросы, почему бы ей с ним не развестись, она непременно отвечала, что без нее он пропадет. И если уж она обязана ему карьерой, то ее долг – обеспечить ему безбедное существование.
– Какие деньги в школе зарабатывают, вы знаете. А мой всего на полставки работает. Уборщица больше получает, чем мой муженек. Так что без меня Димка с голоду помрет.
– На нас ты хоть не сердишься? – испытывая угрызения совести, однажды спросила я.
– Ну что ты! Кто бы на мне женился? – пошутила Татьяна.
Теперь-то у нее отбоя от кавалеров не было. Карасева была из тех женщин, которые с возрастом приобретают некий шарм, изысканность и утонченность. Любой мужчина, с которым она работала или встречалась по делам фирмы, почитал за честь пригласить ее в театр или в ресторан.
– Я вообще считала, что они живут как соседи, – поделилась своими мыслями Алина. – А тут вдруг банкет. Может, у Рогожкина круглая дата?
– Какая там дата?! Он младше нас, – возразила я ей. – У нас же круглой даты не было?