Счастливый билет неудачника - стр. 14
Татьяна находилась в прострации. Она не плакала, не рвала на себе волосы – а просто сидела на диване и тупо таращилась в стену. Стол, за которым недавно веселились, был вынесен. О вчерашнем застолье напоминал лишь стойкий запах алкогольных паров и солений. Татьяне следовало бы открыть форточку, чтобы проветрить комнату, но она почему-то этого не сделала. Зеркала, телевизор и стеклянные дверцы румынской мебельной стенки были завешаны кусками черного сатина. Черная ажурная косынка покрывала русые Танины волосы. От обилия в комнате черного цвета мне стало немного жутко. Тень смерти витала в квартире Карасевой.
– Таня, прими наши соболезнования, – единственное, что я смогла выдавить из себя. Все слова в эту минуту мне казались неискренними и бессмысленными.
Татьяна не ответила. Она вроде бы и не видела нас.
Алина подошла к окну, чтобы распахнуть форточку.
– Не трогай, – устало отозвалась Карасева. – Сказали не устраивать сквозняк.
– Почему, дышать ведь нечем?
– Чтобы покойник не посинел, – голосом автомата объяснила Татьяна.
– А… – я хотела спросить, где покойник. В комнате его не было. Но язык у меня так и не повернулся произнести это слово. – Где Дима? – преодолев ком в горле спросила я.
– В морге. Домой его привезут уже в гробу.
– Так… – многозначительно протянула Алина и взглядом приказала мне выйти.
В кухне был полный порядок. Наверное, сестры постарались. Перемытые тарелки стояли в ровных стопках: мелкие с мелкими, большие с большими. На столе – натертые до блеска хрустальные рюмки и бокалы.
– Надо бы посуду в шкаф перенести, – предложила Алина.
– Надо Татьяну спросить, что же вчера произошло.
– А разве ты не видишь, в каком она сейчас состоянии? Как каменное изваяние. Нет, ледяное. Надо ее хоть чаем напоить. И ведь не плачет. А надо бы. Надо…
Алина включила электрочайник, маленький, на пол-литра. У Татьяны все кастрюли и емкости были мелкими. Они жили вдвоем, и им хватало. На случай прихода гостей имелся обычный трехлитровый чайник, но пользовались им редко, от силы два раза в год. Когда вода в чайнике закипела, Алина заварила в чашке чай. С парящим чаем и вазой с печеньем мы вернулись в комнату. Татьяну застали в той же позе, в какой она пребывала в момент нашего появления в квартире.
– Таня, выпей чаю, – ласково попросила я.
Она словно зомби взяла из моих рук чашку. Глотнула кипяток – обожглась, и слезы градом покатились из ее глаз. Алина выхватила у нее чашку, чтобы она ненароком не выплеснула на себя горячий чай.
– Вот и хорошо, – словно перед дней маленькая девочка, быстро заговорила Алина. – Ты поплачь, поплачь. Нельзя в себе горе держать. Тебе разрядиться нужно. Слезы как валерьянка. Поплачешь – и боль отступит.