Счастливые люди читают книжки и пьют кофе - стр. 2
Я хотела уснуть – возможно, сон поможет мне забыть.
Год назад, когда в сопровождении Феликса я приехала в больницу скорой помощи, мне заявили, что всё, слишком поздно, моя дочка умерла в машине. Врачи подождали, пока у меня закончится приступ рвоты, после чего объявили, что Колену осталось жить несколько минут или в лучшем случае несколько часов. И если я хочу с ним попрощаться, мне не стоит терять время. Мне бы завопить, прокричать им, что они врут, но я была не в состоянии. Я вдруг оказалась в центре полновесного кошмара, и мне захотелось поверить, что я вот-вот проснусь. Но медсестра повела нас к боксу, куда положили Колена. Каждое произнесенное слово, каждый жест с момента, как я вошла в эту комнату, отпечатался в моей памяти. Там на кровати лежал Колен, подключенный к аппаратам, которые громко шумели и мигали огоньками. Он едва шевелился, лицо было в кровоподтеках. Это зрелище парализовало меня на несколько минут. Феликс вошел вслед за мной, и его присутствие помешало мне отключиться. Голова Колена медленно повернулась ко мне, его глаза заглянули в мои. Он даже нашел в себе силы, чтобы выдавить намек на улыбку. И эта улыбка позволила мне подойти к нему. Я взяла его за руку, и он сжал мои пальцы.
– Ты должна быть с Кларой, – с трудом произнес он.
– Колен, Клара…
– Она в операционной, – резко перебил меня Феликс.
Я подняла голову. Избегая моего взгляда, он улыбнулся Колену. У меня зашумело в ушах, каждую клетку тела пронизала дрожь, глаза затуманились. Я почувствовала, что рука Колена сжимает мою руку сильнее. Я смотрела на него, а он в это время слушал рассказ Феликса о Кларе: тот объяснял, что Клара выкарабкается. Эта ложь грубо вернула меня к действительности. Рвущимся голосом Колен сказал, что не видел грузовика – он распевал с Кларой песню. Я потеряла дар речи. Наклонившись к нему, я провела рукой по его волосам, по лбу. Его лицо снова обратилось ко мне. Я смотрела на него сквозь слезы, оно расплывалось. Он уже уходил. Я задыхалась. Он поднял руку и положил ладонь мне на щеку.
– Ш-ш-ш, любимая, – сказал он. – Успокойся. Слышала, что говорит Феликс? Ты понадобишься Кларе.
Мне не удалось отвести глаза, в которые он впился взглядом, полным надежды на спасение нашей дочки.
– А как же ты? – с трудом выдавила я.
– Главное – она, – сказал он, стирая с моей щеки слезу.
Мои рыдания удвоились, и я прижалась лицом к его пока еще теплой ладони. Он был еще здесь. Еще. Я цеплялась за это «еще».
– Колен, я не могу тебя потерять, – прошептала я.
– Ты не одна, у тебя есть Клара, и Феликс позаботится о вас обеих.