Счастливые истории - стр. 4

– Нет. Расскажи.

– Я покажу.

И рука стягивает с головы парик…

– Вот. Ужас же. Правда?

И страх увидеть отвращение в его глазах. Что? Что он говорит? Что? Не может быть.

– Я тебя люблю.

В день свадьбы она, как все невесты, сидела в кресле у парикмахера. Волосы выросли. «Сила любви», – смеялась мама.

Она больше не смотрела вниз с моста. Смотрела в небо и видела звезды. Они не погасли, даже когда врач сказал: «Выбирайте». Беременность. Что может быть лучше? Ребенок! Их ребенок! И гормонально гарантированный стресс. И снова гладкая, без волос голова.

Когда брала дочку на руки в первый раз, трогала робкий пушок на ее головке, считала пальчики и смотрела в ошалело-счастливые глаза мужа, застарелая горечь перерождалась в смирение. Заплатить за ЭТО волосами?! Да сколько угодно!!! Но звезды все же подернулись облаками.

Как и когда счастье снова почти совсем исчезло? Растаяло?

Ей скоро 30. У нее – коллекция париков, платков и тюрбанов. Близкие привыкли видеть маму в косынке даже дома, где нет чужих. Не спасают поцелуи мужа. Не спасают мамины улыбки. Не спасает тепло дочки и сына. Они очень стараются, но им не понять. С алопецией она – один на один. Лысая. Ущербная.

Лысая. Ущербная. Лысая. Ущербная. Лысая. Ущербная.

И вдруг лучшая подруга говорит странное, дикое:

– А давай я подарю тебе – тебя?

В день рождения зовет на фотосессию. Настойчиво. А почему нет, никто же не увидит? В кресле у парикмахера Венера снимает парик. Вместо фена и расчесок в руках у мастера кисточка с хной. А в глазах – внимание и удовольствие.

– Вам нравится уродство? – дерзко и почти зло говорит она. Мастер приподнимает бровь.

– Мне нравится красота.

– Где здесь красота?

Мастер смотрит пристально, почти сурово.

– У вас идеальная форма головы. Такая бывает одна на миллион.

– Вы издеваетесь?

– Нет. Люди бреются. Модно же. Певички. Танцовщицы. Актрисы разные. Они снимают волосы. А под ними вдруг – бррр. Шишки какие-нибудь. Вмятинки. Скошенный затылок. Представляете?

Она пожимает плечами. И видит в глазах мастера тепло.

– А у вас невероятно красивая форма головы. Такую грех прятать.

– Правда?

После рисунков хной защелкал фотоаппарат.

Фотографии дрожат в руках.

– Это я?!

Золото шелка. Огромные глаза. Идеальный профиль. Изящный рисунок на голой коже. И ни волоска.

– Это я? О… Это я!

Через три месяца она вошла в огромный холл театра без парика. Робела. Смотрела поверх голов. Многотысячный женский форум. Как примут?

– Что? Алопеция? Я думала, это стрижка такая эпатажная.

– Ты полжизни такая? Господи, а мы и не знали, ты чего молчала?

«Мир меня любит!» – вздохнула в тот вечер Венера. Звездное небо медленно проступало сквозь облака…