Счастливые бывшим не пишут - стр. 18
— Мам, ну ты могла бы уже собрать, раз просила меня приехать к двенадцати.
— Ну что ж я буду заранее доставать всё из холодильника. А если бы ты опоздала? — возражала мама. Её голос звучал виновато и немного заискивающе. И Марк знал почему: что он будет здесь, Ане она, конечно, не сказала.
Он разогнулся, держа в руках флакон герметика. Суть разговора была в том, что мама наготовила всего ко дню рождения Аниной двоюродной сестры (у них в семье так было заведено: каждый готовил на общий стол свои фирменные блюда), а Аня должна была забрать всех (и блюда, и маму) и привезти.
Он и не обратил внимания, что именно там тёща готовит, лишь порадовался, что говорили о разных пустяках. И про Наташин день рождения забыл (да и не помнил никогда).
А его, кажется, подставили. И не его одного.
Чёрт! Он слишком сильно сжал тюбик с герметиком, и тот потёк по руке.
Конец разговора Марк дослушал, стирая его с пола.
— Ну ладно, не сердись, — миролюбиво сказа мама. — И прости меня за прошлый раз. Не знаю, что на меня нашло.
— Ладно, проехали, — ответила Аня. — Я понимаю. Ты меня тоже прости.
Что на это ответила Нина Алексеевна, Марк не слышал, но почувствовал себя в ловушке.
И вроде не виноват — его тоже не предупредили, но и делать вид, что его нет, становилось неприлично. Он, конечно, работает, а не подслушивает, — размазал Марк вытекший из бутылки герметик по стыку ванны пальцем, но, наверное, надо было хоть поздороваться.
Он не успел.
Анна распахнула дверь ванной и вскрикнула.
— О боже! — схватилась она за грудь.
— Привет! — разогнулся Марк.
— Не знала, что ты здесь.
— Не знал, что ты приедешь, — честно признался Марк.
Похоже, их обоих подставили. И, конечно, из лучших побуждений. Но почему-то было невыносимо неловко.
— Я тут…
— Вижу, примус починяешь, — улыбнулась Аня. Как же он любил её улыбку. Вот именно такую — тёплую, но ироничную. — Ну, мама! — покачала она головой.
— Я уже закончил, — заткнул тюбик Марк.
— Да и мы уже уезжаем. Что у Наташи сегодня день рождения, она, конечно, не сказала?
Марк пожал плечами, жадно скользя взглядом по её лицу. Любимому лицу. Как и голос, оно было уставшим. И косметики на лице ни грамма, словно она не на день рождения собралась, а в парк на прогулку вышла. И волосы, кажется, не мытые — просто собраны в хвост, не накручены, не уложены.
Глаза опухшие. Плохо спит?
Грустные. Переживает?
Сердце сжалось от тревоги и тоски.
Рука сама потянулась к её лицу.
Пальцы скользнули по шее, погладили щёку.
Она ткнулась в его плечо.
Глаза предательски защипало.
Тяжёлый вздох сорвался в унисон.