Размер шрифта
-
+

Счастливая Женька. Начало - стр. 32

Но потом входил сын, настроение её из игриво-кокетливого, мгновенно становилось плаксиво-жалостным. Лёня говорил какие-то ободряющие слова, комплименты, целовал мать перед уходом, но через пару дней все повторялось снова.

Женька несколько раз порывалась навестить свекровь, но Лёня махал руками и просил этого не делать.

– Ну почему? – не понимала Женя, – Я возьму Димку,куплю фруктов. Ей приятно будет, болеет же человек.

Лёня живо представил, как его матери будет приятно, когда молодая, цветущая Женька войдет в палату к матери во всем блеске своих двадцати лет, свежего, так идущего ей материнства и неуловимой женственности. Ленчик так живо представил, как «счастлива» будет Элеонора, что рассмеялся, замахал руками и попросил этого не делать:

– Просто поверь мне на слово, тем более наркология совсем не место для маленького ребенка, – Лёня глянул на Женьку, опять представил Эличкину реакцию, заржал и вышел из комнаты.

– Да ну тебя, Лёня, дурак какой-то… – сказала жена ему вслед и пошла сцеживаться.

Все нравилось Женьке в её семейной жизни, кроме тяжелого, глубоко потаённого чувства, что она не дотягивает до своего мужа, а может и не достойна, что она будто даже занимает чьё-то чужое место. Конечно, при здравом размышлении, Женя понимала, что никто не может занять чьё-то место, и вообще, глупости всё это. Если Лёнька умнее, опытнее её;разбирается в театре и живописи, да и в медицине он, конечно, сильнее, – весь последний год учился за двоих, – то в практических вопросах она гораздо лучше и быстрее ориентируется – это факт. И взаимодействовать с людьми Женька умела лучше. Лёню внимательно слушали, он прекрасно говорил, наглядно убеждал, посмеиваясь, в два счета уничтожал неоспоримыми аргументами всю доказательную базу собеседника. Разбирался в политике, искусстве, литературе: его мнение уважали, к нему, безусловно, прислушивались, но дружить предпочитали с искренней и простой Женькой. При всем своём обаянии и красноречии, Леонид редко мог удержаться от высокомерных и претенциозных оттенков в общении с людьми. При всей кажущейся простоте и доброжелательности, между ним и другим человеком, почти всегда, неуловимо, но четко ощущалась граница: с этой стороны я, Леонид Соколовский, а с той, извините, – вы. Кроме того, Женька постоянно ощущала какую-то недоговорённость с мужем. Как будто он почему-то боялся и не хотел открытых и честных взаимоотношений. Часто отшучивался или резко, иногда в грубой форме, уходил от чересчур, по его мнению, откровенного разговора. Сам того не понимая, он во многом повторял манеру своих родителей, особенно матери, скрывать истинные чувства, носить разные маски. Женьке это было непонятно и больно. Для неё быть счастливой, значит читать любимого, как открытую книгу, иметь родство душ и возможность делиться сокровенным.Иногда ей становилось жутко, когда она очередной раз понимала, что все, что она знает о своём муже, это только то, что она видит. Точнее то, чтоон позволяет видеть и знать. Его внешняя сторона: волосы, лицо,одежда, слова, поступки. Только верхушка айсберга. А что скрывается под темной водой – неизвестно. А для неё взаимопонимание и искренность быливажны чрезвычайно, и ставила она их наравне с любовью. В Женькином мировоззрении одно не могло иметь место без другого. Для неё это было не только очень важно, но и жизненно необходимо.

Страница 32