Счастье - стр. 31
Этот вопрос настолько ее обеспокоил, и она поняла, что не может не думать об этом, и не выбивала опору из-под ног.
Мерьем не знала, долго ли так продолжалось, сколько прошло времени. Вдруг она услышала звук ключа, поворачиваемого в замке, и поняла, что открылась дверь.
С маленьким подносом в руках в дверях стояла и смотрела на нее Дёне. Они встретились взглядами. Какое-то время, застыв в дверном проеме, Дёне смотрела на Мерьем, у которой была накинута петля на шею. А потом, ничего не сказав, тихо вышла и беззвучно затворила дверь. И даже поднос с собой унесла.
И в этот момент Мерьем взорвалась от злости. «Сука! Грязная сука!»
Потом она много раз вспоминала об этом и даже испытывала благодарность к Дёне, потому что эта злость помогла спасти ей жизнь. Сняв петлю с шеи, она отвязала веревку с балки, бросила ее в угол и сказала: «Только попадись мне, я тебе задам!»
Она никак не могла прийти в себя от поступка Дёне. Это было невероятно! Наверное, сейчас передает всем радостную весть, рассказывает, что девочка в петле отдает Богу душу. Ведь все они – все село – упорно ждали, когда же Мерьем наложит на себя руки… Нет, лучше она отправится в Стамбул! Другие девушки уезжали же туда?! Раз уж опороченные или кончали жизнь самоубийством, или отправлялись в Стамбул, так лучше выбрать поездку в Стамбул. «Сама себя убей, сука!» – процедила она сквозь зубы в адрес Дёне и снова заплакала от злости.
Крепко зажмурившись, Мерьем призвала на помощь всех святых угодников во главе с Богородицей. Ее тетя говорила: «Пока рабу божьему не приспичит, пророк Илья не поспешит ему на помощь!» И вот уже ей настолько туго, что сил нет терпеть, куда уже хуже-то!
«Пожалуйста, – молилась она, – я твоя раба, святой Пророк, пожалуйста, яви мне свой лик. Пусть откроется дверь и по воле твоей войдет Дёне. Пусть она скажет: «Давай, дочка, пошли со мной». Взяв меня за руку, пусть она выведет меня отсюда и отправит в Стамбул».
Умоляя святого Илью, она перечитала одну за другой все молитвы, которые знала. По три раза она прочитала суру Единобожия и Фатиху, а закончив, открыла глаза, однако никто не пришел. Что уж там Святой Илья – даже домашние не пришли посмотреть, умерла ли она. Может, стоят под дверью и подслушивают, что тут внутри творится.
– Лучше бы уж меня заперли в загоне для скота, – вырвалось у нее вслух. Там уж хотя бы теплее. Возле тридцати двух овец и трех коров она хотя бы могла согреться. Здесь же было так холодно, что зуб на зуб не попадал, и Мерьем порой казалось, что стук ее зубов слышен даже за дверью.