Счастье в придачу - стр. 21
За пирожки надо сказать спасибо сердобольной Малашке (она перенеслась в этот мир из далёкого 1678 года. Но время настолько неоднозначная величина, что на Земле прошло три века, а здесь тридцать лет) она меня и вообще попаданцев подкармливала, никогда не отказывала в ночных набегах на кухню. Местным доставалось от неё, но не нам. Поначалу я не понимала почему так, а к концу года, когда замаячила перспектива мести улицы, поняла — она знала, что нас ждёт, вот и скрашивала как могла "беззаботное" время.
Горький вздох вырвался из груди и эхом отскочил от стен. Ничего. У меня есть время. Руки-голова на месте, а это уже полпобеды.
Вернувшись в комнату Лилы, развернула салфетку и положила перед девочкой. Я и сама есть хотела, но накормить ребёнка надо в первую очередь, если я хочу спокойной ночи и её крепкого сна. А я хочу.
Лила за десять минут доела оставшиеся пирожки. После долгого купания и еды синие глаза девочки осоловели. И тут я поняла, что по привычке завернула ребёнка в полотенце и не переодела в ванной. Никогда после купания не одевалась сразу, сначала в полотенце остывала, а после, в комнате, переодевалась. Вот и с Лилой поступила также хоть ночнушку отнесла в ванную. Пришлось быстро бежать за одеждой и переодевать девочку, пока сон не покинул её.
— Расскажи о своём мире, — Лила сладко зевнула, подложив ладошки под щёку сонно смотрела на меня.
Пришлось рассказывать и о самолётах, и о телефонах, о чуде мультиварок. На середине моего рассказа о контактных зоопарках Лила провалилась в глубокий сон. А меня затянули воспоминания: детство, проведённое среди опилок, всевозможных мужских инструментов и неповторимого запаха антиквариата. Мой прадед, дед, отец были краснодеревщиками с мировым именем. Всё моё отрочество я провела в перелётах между музеями и частными коллекциями. Сомнений кем быть у меня не было, правда я пошла чуть дальше предков окончила не только колледж художественных ремёсел, но и институт реставраторов. То, что мои предки наработали опытом, я подкрепила ещё и дипломом. По окончании института меня пригласили на стажировку в Бруклинский музей в Нью-Йорке. Видимо, радость затуманила мозг настолько, что я решила "срезать" путь домой и пошла через дом с проходными подъездами (сколько раз мне говорили не ходить через них и не сосчитать). Прошла. Вышла в этом мире на площади перед Академией.
Я вздохнула, тряхнула головой прогоняя болезненные воспоминания, поправила одеяло на Лиле и пошла наводить порядок в ванной. Память не хотела отпускать дни наполненные счастьем, постоянно подкидывала картинки безвозвратно потерянного прошлого. Слёзы душили, я кусала губы, чтобы не расплакаться. Знала, что нельзя вспоминать. Но как откажешь ребёнку доверчиво на тебя смотрящего? Кое-как протерев полы и сполоснув ванну, я вышла в коридор. Мусор уже не стала убирать, просто сдвинула к стене, чтобы, если ночью вернётся Тавей не перецепился. Сама же зашла в соседнюю комнату, открыла окно, выходящее в сад, и осторожно свернув покрывало, забралась под одеяло не раздеваясь. Утро вечера мудренее.