Счастье, утраченное навсегда. Рассказы - стр. 26

– Па, а что такое «мл. серж.»?

– Это значит: младший сержант…

Какая-то необычная интонация в голосе отца заставила Алешку выпрямится и посмотреть на него. Отец стоял, вытянувшись, прижав руки к бокам. Он будто смотрел на стелу, но взгляд его был направлен куда-то вдаль, мимо этого высокого белого камня, так похожего на штык, который Алешка видел в многочисленных книжках о войне и фильмах.

Заблестевшая влага в уголках глаз отца удивила Алешку.

– Пап, ты что, плачешь?

– Нет, сын, я скорблю о тех, кто мог бы стоять сейчас со мной рядом, но…

– Пап, кто они?

Отец достал платок, тронул углы глаз и повернул серьезное, потемневшее лицо к Алешке:

– Хорошие парни тут лежат… Я воевал с ними. Здесь похоронен мой друг и бойцы моей роты…

Планам Катерины на этот день сбыться не случилось. По внезапно навалившейся жаре, принесенной густым степным ветром, Василий не поехал. Перегревался слабенький мотор «Запорожца». Они отъехали на километр, к рощице. Устраиваясь в тени, Василий хмуро выслушивал стенания жены по поводу его безрассудной траты времени. Он понимал, такова уж его карма на сегодняшний день, а потому терпеливо ожидал окончания выплеска негативных протуберанцев в его сторону. Было очевидно, что жара спадет только под вечер. Катерина, уставшая от бесплодных попыток уязвить мужа, стала понятна бессмысленность расходования столь драгоценной нервической силы. К тому же ехать на ночь глядя не имело никакого резона.

Установив палатку, Василий привычными движениями «рассупонился», как он сам называл процедуру снимания протеза. Катерина собрала на покрывале небольшой ужин. Василий терпеливо ждал, пока она накормит детей и уложит их спать. Дождавшись ее возвращения, он осторожно проговорил:

– Кать… а Кать?

Молчание, особенно такого сорта, наводившее душевный трепет на его натуру, было ответом на виновато-просительную интонацию. Но Василий знал, что эту крепость за него никто не возьмет, а потому еще раз повторил:

– Кать… слышишь?

– Чего тебе?

– Ну, это… помянуть бы…

– И все?!

– Приехали же… вроде, за этим. Причина уважительная, ты ж, понимаешь сама.

– Я-то понимаю! У тебя, чтоб залить глаза, всегда находится уважительная причина!

– Ну что ты такое говоришь, Кать! Я ведь…

Еще с полчаса шло выяснение всех подлых свойств натуры Василия, но в конце концов Катерина сдалась. Поджав губы, она принесла одну из бутылей. Василий налил в кружку пахучего самогону, (от запаха коего Катерина брезгливо повела носом) и медленно, мелкими глотками выпил. Шумно выдохнув, Василий опустил голову и тихо сказал:

– В тот раз, последний для него, – он мотнул головой в сторону памятника, – мы тоже пили такой же ядреный…