Счастье на снежных крыльях. Назначена истинной - стр. 7

– То есть мы вместе «повзрослели» вчера? – пошутила я.

– Более чем, – улыбнулась Амила.

– И я тоже! – не утерпела похвастаться Делария, получив косой взгляд Амилы.

– Каким образом? – я посмотрела на свою «подопечную».

Ответила свекровь, под взглядом которой серокрылая опустила хитрые глазки и притихла:

– На моей памяти подобного ни разу не случалось, наверное, по той причине, что дураков привязывать черную к белой раньше не находилось.

– Я не совсем поняла, – нахохлилась я.

Делария, втянув голову в плечи, изображала немую и глухую – переживала за обретенную магию. Но исподтишка влюбленно поглядывала на свои посеревшие крылья, которые, несмотря на некоторое неудобство (сидела эта хитрюга на краешке стула), не спрятала.

– Твой неожиданный переход и ваша обоюдная связь спровоцировали первичный переход и у Деларии. Теперь она – полноценная шаа с собственным энергетическим резервом, правда пока с уровнем младенца. Но даже если ты разорвешь вашу связь, черной она больше не станет.

– И возможно, с твоим последним, четвертым, переходом я тоже стану полноценной, сильной серой, – восторженно выдохнула Делария, не в силах справиться с эмоциями.

Я улыбнулась бойкой шаа, порадовавшись, что ее мечты сбылись. Сбылись самым невероятным образом. Как в сказке!

– Если я позволю вам сохранить связь к тому моменту! – строго заявила Амила.

– Нет, только я решаю, как долго продлится наша связь! – не выдержала я. Это уже чересчур!

Делария сразу успокоилась, а Амила, кажется, ничуть не была задета моим «самоуправством», царственным жестом позволила:

– Неважно, в любом случае шаазату не помешает еще одна сильная серая леара. Тем более что ночью мы столько подданных потеряли из-за чужой глупости и жажды наживы.

Мысли и действия моей свекрови непостижимы. Мало того, Делария пытается подражать ее манере держаться. Даже в кресле сидит точь-в-точь как шааза, для чего ей все-таки пришлось втянуть свои драгоценные серые крылья. Забавно наблюдать, как бывшая ша стремится походить на шаазу, быть как она.

– Амила, неужели публичная казнь на площади была необходима? – спросила я глухо о том, что терзало меня, пока пикировалась с ней.

Шааза вскинулась, как перед дракой, но сдержалась, села ровнее и напряженно, с жаром ответила:

– Запомни! Здесь никто не терпит слабости. Слабости тебе никто не простит, не спустит, не пожалеет. Пока все видят, знают, что ты силен, – ты жив. И не просто небо коптишь, а живешь так, как хочешь и можешь! Если ты проявишь слабость – тебя сразу сожрут! А мы, род Арэнк, отвечаем за весь шаазат, за всех, доверивших нам свои жизни!