Счастье на снежных крыльях. Крылья для попаданки - стр. 18
В этот момент я увидела немного сгорбленного, похоже, от старости, мужчину в красивых белых шкурах. Он не спеша шел к клетке и выделялся из толпы аборигенов одеждой и почтением, что оказывали ему другие. Незнакомец в белой шубе явно непрост и обладает здесь властью. Но не почет и подобострастие остальных дикарей были причиной моего внимания к этой личности. «Личность» гордо ступал по снегу в моих оранжевых «найках», нацепив на голову очки и шлем. Приоделся, мародер проклятый! Даже страх пропал, сменившись презрением.
Наконец престарелый модник остановился у клетки, внимательно рассматривая меня, сцепляясь со мной взглядом. А я отмечала непривычные черты его лица, мелкие, резковатые. За стеклами очков блестели черные узкие глаза, смотревшие на меня с неодобрением и почему-то с опаской. Чего ему меня опасаться? Темная, словно дубленая, почти черная кожа напоминает шкуру шарпея – все лицо в шелушащихся морщинах-складках. Наверное, это отличительный признак снежных жителей, ведь даже у детей кожа морщинистая. Короткий, слишком приплюснутый нос, узкие губы, но при этом выдающийся, несколько загнутый кверху, словно нос ладьи, подбородок.
В общем, встретила я довольно примечательную расу – чернокожих жителей снежного мира, гуманоидов на нижней ступени цивилизации. Любопытно: они в этом мире одни живут или еще кто-то есть? Сейчас, внимательнее рассмотрев иномирян, я мысленно взмолилась, чтобы это был не мономир. Иначе…
Мое обращение к высшим прекратил Белый Старик, как я мысленно назвала присвоившего мое снаряжение иномирца, – приказал соплеменникам что-то. Скоро прибежал один из подростков, затем двое других таких же юных стражей просунули в клетку длинные копья и угрожающе нацелились в меня. Мое сердце колотилось в горле от страха: убьют!.. Но тут парнишка открыл дверь в клетку, юркнул внутрь и что-то кинул мне на тарелку из-под каши. Кажется, вяленое мясо, причем разного цвета. Еще поставил сосуд с водой, или что там плеснуло в кривобоком «кувшинчике», и кожаное ведро, наверное, для отходов жизнедеятельности. Паренек мгновенно вылетел из клетки, дверь закрыл, завязал веревкой, копья охранники убрали. А у меня вырвался вздох облегчения: не убили! Пронесло!..
Развязать веревки и сбежать – не выход, даже не потому, что у меня горят обожженные руки, еще и потому, что некуда. Не бродить же опять в одиночку по снежной пустыне. А здесь мне вновь дали еды, воды и покинули клетку. Раз кормят, есть надежда, что не съедят. Сразу!
Белый Старик приглашающе указал рукой на подношение и, величаво развернувшись, ушел. Я проследила, как он шел, поскальзываясь на снегу в моих кроссовках, совсем не предназначенных для зимних прогулок. Но это неудобство его не смутило. Другие взрослые «дяди и тети» тоже разошлись, а злобные мелкие мучители остались зорко следить за каждым моим движением.