Счастье мертвой королевы - стр. 4
Впереди показался бывший пост ГАИ, переделанный ныне в придорожную забегаловку. По эстакаде над ней шел товарняк, машины почтительно тормозили перед камерами, следящими за дорогой с моста. Черников перестроился вправо и постукивал пальцами по рулю, то и дело поглядывал на Риту. Та в очередной раз мысленно попросила у Глеба прощения и улыбнулась Черникову. Он потер лоб и подмигнул ей в ответ.
– Обалдеть…. Кстати, Гончаров этого не одобряет. Вернее, не одобрял. По его понятиям бордель – это грязный бизнес.
– У меня не бордель! – вскинулась Рита. Вдруг стало чертовски обидно и даже злость взяла, что кто-то вот так запросто все ее труды и старания опускает ниже плинтуса. Это же надо такое выдумать – бордель! В таком случае, они едут вот прямо сейчас через бордель, тут ночью на дороге за пару минут девку на любой вкус можно найти, как Глеб когда-то Женьку пугал.
– Ладно, успокоила, – примирительно сказал Черников и включил правый поворотник. «Ровер» съехал с шоссе и оказался на тихой еще в этот утренний час улице. Рита только сейчас поняла, как устала, сил не было даже поругаться как следует. Вместо этого она бессмысленно смотрела в окно, и только минут через пять сообразила, что едут они к банку.
– Решай сейчас, – негромко сказал Черников, – еще не поздно в аэропорт. Или ждать.
– Чего? – очнулась Рита.
– Пока все закончится.
«Ровер» остановился перед пустой «зеброй», по ней прогуливались голуби и летали желтые тополиные листья. Рита обхватила сумку обеими руками и следила за ними, поворотник неприятно щелкал точно мышь билась головой о плинтус. Наконец, машина тронулась с места. «Избавиться от меня хочешь?» – подумала Рита, но вслух сказала:
– Война закончится?
– Ага, – беззаботно отозвался Черников и потянулся в загудевшему мобильнику. Поглядел на экран и положил на перепачканный пылью портфель, телефон погудел еще немного и умолк. Машину немного занесло на повороте, Рита стукнулась плечом о дверцу.
– Это надолго?
– Без понятия, – Черников крутил в пальцах сигарету, – может, месяц или два. Или год. Как все поделят заново, так сразу и закончится. Ты жить хочешь?
Будто лбом в стену врезалась, или в дверь – у нее так однажды было. Выходила из метро, и какой-то олень, что пер впереди, мало того, что отдавил ей обе ноги, так еще и дверь перед носом захлопнул, не поленился остановиться и грохнуть со всей дури. Даже руки выставить перед собой не успела, не ожидала этакой подлянки от обиженного дурака, зато усмешечку его до сих пор помнит, как и ворох черных мушек, что долго еще тогда летал перед глазами.