Счастье для начинающих - стр. 23
На это он улыбнулся:
– Еще как хватит. Я же вижу.
Мысль закружилась у меня в голове:
– Ух ты… Нет.
– Почему?
– Потому что это идиотизм. Потому что целоваться не так учатся.
– А как тогда?
– На практике. С женщиной, которая тебе по-настоящему нравится.
– Ты женщина, которая мне по-настоящему нравится.
– Я про подружку, Джейк. Слышал о таком?
– Но суть-то в том, чтобы научиться заранее.
Кое-какая логика в этом была. На секунду я даже с этим согласилась.
– Нет. Решительно нет.
– Ты не хочешь?
– Определенно не хочу.
– Тогда просто выиграй, и тебе не придется.
Он меня подзуживал.
– Выиграй, – повторил он, – и в какой-то момент за следующие три недели, когда ты будешь на последнем издыхании, тебе достаточно будет поднять бровь, и я прибегу и спасу тебя.
Я подчеркнуто медленно покачала головой:
– Подумай только о волдырях, которые натрешь! О сырых носках! Натруженных плечах! Подумай, какой усталой будешь после десяти миль в гору с тяжелым рюкзаком и как жутко тебе не захочется хромать на дно оврага к ледяному ручью за водой.
От этих слов моя голова сама по себе перестала качаться. Мне бы надо было быть умнее и не соглашаться, но я же выпила полбутылки вина в домике на дереве, и мозги у меня не работали как следует. Я кое-что быстренько прикинула. Пожалуй, я смогу его одолеть. В конце концов, что тут трудного, если главным его противником был Дункан?
– Ладно, – услышала я собственный голос. – Принимаю пари. Но только потому, что тебе не выиграть.
И знаете что? Он выиграл.
И он даже не обманывал. Он выиграл исключительно за счет умения и сексуальных намеков.
Я заработала семьдесят четыре очка на красиво поставленном «вздымается», а он разбил меня в пух и прах при помощи «набухшего» и «влажного», не говоря уже о «булавовидном» с утроением очков.
– Шанс отыграться или ничего, – вскинулась я, но он поднял руки над головой и, зевнув, потянулся.
– Поздно уже, – сказал он.
Я посмотрела на него возмущенно.
– Еще одиннадцати нет.
– Да ты в десять едва спать не легла!
– Если бы легла, не попала бы в такой переплет.
Он убрал все плашки в коробку, переставил ее на тумбочку и придвинулся ближе.
– Уговор есть уговор, – сказал он.
Проблема заключалась в том, что он был очень привлекательным. Теперь я не могла взять в толк, как, черт возьми, столько лет этого не замечала. Темные волнистые завитки у шеи. Карие щенячьи глаза. Пухлые губы, какие бывают у студентов. Ровные, совсем недавно избавленные от пластинок зубы. Если отключить ту часть мозга, что заставляла меня при виде его каждый раз закатывать глаза с тех пор, как ему было шестнадцать лет, оставшаяся признала бы, что он кому угодно способен вскружить голову.