Сцены из супружеской жизни (сборник) - стр. 7
Здесь. На краю света, на мысе Доброй Надежды. Так они себе пообещали. Когда «будет уже все». То есть когда все начнется, как твердил Ральф. Теперь все – и все началось. Они ждут. Начали ждать. Ждут своего ребенка, который развивается в животе чужой женщины…
Они оба очень хотят этого ребенка. Ральф уже даже составил список имен для него. Пять для девочки и восемь для мальчика. У Бьянки уже есть один ребенок – девочка. Дочка от предыдущей связи. Бьянка родила ее пять лет назад путем кесарева сечения. После родов ее матка распалась на несколько частей. Бьянка залила операционный стол тремя литрами крови. И только внимательности и профессионализму врачей она обязана тем, что жива. И тому, что в ходе многочасовой операции ей удалили матку целиком. Отец ее дочери об этом ничего не знал. Он хотел, чтобы она прервала беременность, а когда она отказалась, он поспешно уехал за границу. Не прощаясь.
Ральф знает обо всем.
Бьянка рассказала ему сразу, после первой же их общей ночи. О том, что «у нее нет матки и она неполноценная женщина». Так она ему сказала. Потому что так чувствовала себя и такой считалась. Бракованная, со шрамом, который прикрывает пустоту внутри.
Она помнит только, что Ральф тогда на некоторое время замолчал и в темноте нежно гладил подушечками пальцев ее живот. А потом, вероятно, в нее влюбился.
Во время их первой брачной ночи, два года спустя, они тоже об этом говорили. Но уже по-другому. Как муж и жена. И потом еще разговаривали об этом – уже при свете дня. Все чаще. Они хотели своего ребенка.
Это знали оба. На усыновление в Германии, как вскоре выяснилось, рассчитывать не приходилось. Ральфу было больше сорока пяти лет – он был слишком старым для этого. В Германии такие «люди преклонного возраста», как он, не имеют права на усыновление. Жестко установлена верхняя и нижняя граница возраста обоих родителей. И Ральф эту верхнюю границу уже переступил.
В возрасте Ральфа положено уже быть дедушкой. Примерно это следовало из письма, подписанного неразборчивыми каракулями, но с напечатанной докторской степенью перед фамилией. Ральф почувствовал себя – цитируя его собственные слова – «отработанным старым пенисом из дома престарелых». Но через неделю успокоился.
Начали искать ребенка за пределами Германии.
Общались с соответствующими учреждениями прежде всего в Восточной Европе, потом в Азии, в конце концов в Африке. Постепенно выяснялось, что все эти случаи усыновления, о которых столько шумит пресса, проходят так легко и просто, только когда дело касается знаменитых певиц или кинозвезд. Тон писем, которые они получали, и беседы с чиновниками явно демонстрировали, что к ним относятся как к потенциальным торговцам рабами. Через два года бюрократической волокиты и порой унизительных переговоров от этой мысли отказались.