Сценарии судьбы Тонечки Морозовой - стр. 60

Она кивнула. Ей было не до него.

Липницкие уехали моментально – двери представительской «Ауди» словно сами собой распахнулись им навстречу, Даня плюхнулся на заднее сиденье и прокричал оттуда до свидания, затем сел отец, машина полыхнула фонарями, ходко взяла с места – и как не было ее.

Тонечка и Герман немного постояли, глядя ей вслед.

– Интересные ребята, – заметил Герман в конце концов. – Как-то… неожиданно все вышло. Липницкий собственной персоной!

– Что я Насте скажу? – сама у себя спросила Тонечка. – Столько лет она ничего не знала, и у нас получалось!..

– Что получалось?

Она махнула рукой:

– Жить. А теперь что делать?

Он не стал ничего спрашивать. В конце концов, его решительно не касается, как именно будет жить ее дочь. Вот как она сценарий поправит – это да. Это стоит обсудить. Такой прекрасный предлог!..

Про предлог он тоже особенно размышлять не стал. В его жизни полно женщин, которые нравятся ему. Просто нравятся!

– Жду вас завтра у себя в кабинете, – сказал Александр Наумович деловым тоном. – Все решим и обсудим.

Тонечка вздохнула – тяжело.

– В котором часу?

– Давайте в одиннадцать. Пропуск на этаж вам закажет моя приемная.

Вскочил в свою высоченную машину и уехал.

Тонечка передернула плечами и вслед передразнила тихонько:

– Закажет приемная! Давайте в одиннадцать!

Она побрела к дому. Необходимость объяснений с дочерью с каждым шагом придавливала ее все сильнее, как мешок с солью пермского грузчика. Она горбилась и шаркала ногами.

– Я тебя видеть не могу, – выговорила дочь, чеканя слова, едва только мать вошла. – Я тебе слова не скажу больше. Ни-ког-да! Поняла?..

И умчалась наверх. Бабахнула дверь.

– Что нам теперь делать? – спросила Тонечка, зная, что Марина Тимофеевна где-то рядом, все видит и слышит. – Что мы станем ей врать?..

Дверь в свою комнату Настя заперла на замок. Тонечка несколько раз подходила ночью, осторожно дергала, прислушивалась, но там было тихо, словно обе девчонки сбежали через окно. И утром дверь не открылась!..

За ночь Тонечка совершенно замучилась – серые, вязкие мысли лезли в голову, потом словно переползали в горло, не давали дышать. Воспоминания повылезли из всех щелей и дыр, куда ни оглянешься, как ни стараешься отвлечься, везде они, и не получается отвлекаться!.. Она попеременно пила то чай, то валокордин, голова была тяжелой и словно чужой. Время от времени Тонечка трогала голову, чтобы убедиться, что это именно ее голова.

Завтракать она не стала – никого не было на кухне, никто не вышел ее провожать. Кофе пить тоже не стала, за ночь так отекла, что глаза не открывались.