Сбежать от шейха - стр. 11
ГЛАВА 7
– Ира? Ты не съела до сих пор ничего, может супчику тебе сварить? – Тётя Глаша, как обычно, беспокоится обо мне, не находит себе места.
Дима задумчиво рассматривает цветы, присланные Халимом. А я покручиваю в руках браслет и тупо взираю на книгу.
– Если её продать, хватит денег на новое жильё. Где-нибудь, где он не найдёт, – вру сама себе, потому что знаю – Халим найдет. Он не может не найти.
– А вот не надо нам их золота! – возмущённо перечит тётя Глаша. – Без него нам лучше было! Отправим назад. Пусть не думает, что всё и всех можно купить! Поганец, чтоб ему! – тётя Глаша сдерживается от мата, а у меня в голове только он и звучит.
Какой же я наивной была, полагая, что всё прекратится с моим побегом. У арабского шейха руки подлиннее будут, чем у того же Димы с его фондом. Намного.
– Нет. Мы её продадим и деньги отдадим в твой фонд, – смотрю безумно Диме в глаза, а тот медленно переводит взгляд с меня на тётю Глашу. Мол, уйми эту сумасшедшую.
– А я говорю, не нужно нам его золото. Пусть хоть со всего мира соберет и им подотрётся! Вот так вот! – мою тётушку просто так не усмирить. Да и я, в принципе, с ней согласна. Не нужно мне от него ничего. Хотела бы ходить в этом браслете, как сука в ошейнике – не сбежала бы. Осталась бы там. Только мне свобода роднее. Без неё и золото всего мира не в радость. Тут тётя Глаша права. Не нужно нам ничего.
– Я о том же. Дима, ты заберёшь книгу и браслет. Продай и пусти на благое дело. Возможно, это золото кого-нибудь спасёт.
– Мой фонд обойдётся без подарков от насильников, – в грубой форме выражается Дима и отчего-то бросает взгляд на мой пока ещё незаметный живот. – А может он и не насильник вовсе, а, Ир? – поднимает глаза выше, смотрит мне в лицо.
А я чувствую, как вспыхивают мои щеки.
– Он меня похитил. И удерживал силой. И да, мне пришлось пережить там многое. Но я хотела вернуться домой. Ты не зря старался. Прости, если разочаровала.
Дима склоняет голову, закрывает глаза, нервно сжимает пальцы рук в кулаки. Я понимаю, о чём он. И он меня тоже понимает.
– Извини, я… – начинает он, но я мотаю головой, душа рыдания, рождающиеся в груди.
– Всё в порядке, Дим. Я знаю, что мало похожу на жертву. Скорее на жертву с небезызвестным синдромом. Может так оно и есть. Вы извините, я пойду посплю. Что-то силы резко закончились. Извините меня, – поднимаюсь, иду мимо остолбеневшей тёти Глаши, что всё это время стояла молча и смотрела то на меня, то на Диму.
Мне срочно нужно поплакать, и плевать если кто-то услышит. Слишком много во мне непролитых слёз.