Сберкнижка для умишка - стр. 8
«Я тоже за чистоту отношений», – говорил коврик при входе, который выполнял функции швейцара. «Домашний уют начинается с меня», – утверждал он. Коврик очень любил рассказывать о себе. «Я должен был родиться для ласк и нежностей», – говорил он. – Из меня мог получиться большой роскошный ковер. Но тогда не хватило шерсти. Теперь он часто вздыхал: «Нет, так жить нельзя», – иногда вздыхал он и всем своим видом просил вытирать об него ботинки.
«Помни, тебя всегда ждут дома». – Так говорили мои домашние тапочки, стоявшие рядом с ковриком. Они дружили с ковриком и говорили: «Смена очень важна в жизни. Динамика жизни и непрерывность развития обеспечивается сменой и принципом эстафетности», – говорили они.
Самое хорошее доставалось праздничному столу, вокруг которого обычно собирались хорошие компании. Ему доставалась праздничная атмосфера, хорошие шутки, душевные излияния и благодарность от всех. Он всегда говорил: «Я стоял, стою и буду стоять за хорошую компанию».
Кухонный стол ему немного завидовал. Но ему тоже доставалось много хорошего. «Ничего не держи в себе подогу. Живи свежим!» – Так говорил кухонный стол и с ним соглашался холодильник и кухонные полки с крупами, пряностями, солью и сахаром. И еще с этим соглашался унитаз. Между кухонным столом и унитазом была какая-то незримая тайная связь.
«Анализы – лучший показатель здоровья и качества жизни». – Так утверждал мой унитаз. Еще он говорил. «От качества пищи зависит – будешь ты в туалет ходить или бегать». Еще он говорил с заметной самоиронией: «Сделай приятно другим – прикройся». – Он много шутил, мой унитаз. Ему больше ничего не оставалось, как шутить, острить и каламбурить. Он многое знал в этой жизни не с лучшей стороны. Надо признаться, ему всегда доставалось не самое хорошее.
«Излишняя закрытость ведет к спертости и протуханию». – Так говорил мой холодильник. С ним соглашались кухонные полки. Еще холодильник говорил: «Стремление к новизне делает жизнь привлекательнее». Он говорил: «Не замораживайтесь надолго. Помните, как приятно иногда оттаивать».
Когда он говорил о стремлении к новизне, форточка особенно с ним соглашалась. Она любила быть всегда открытой и часто говорила: «Я за открытость отношений!» И пропагандировала всем своим видом эту открытость, внушая окружающим свободу от спертости. Она часто так и заявляла: «Давайте свободу от спертости!»
«Берегите домашнее тепло», – говорили мои отопительные приборы, вступая в противоречия с форточкой. «Излишняя открытость ведет к поверхностным, прохладным отношениям».