Савва Морозов: смерть во спасение - стр. 4
– Возьмите, прочитайте! Никто не должен умирать с голоду. Все обязаны выступать на защиту своих прав!..
В карете послышался визг, а из боковых окошечек на обе стороны понеслось:
Амфи озадаченно сплюнул:
– Черт знает что! Кто в карете?
Там, видно, услышали, нахально заорали:
– Дунька-Хунька, Машка-Ляжка да гусаки подсадные…
– Эй, капитан? Так не договаривались. Открывай! Дверь ломать будем!
Карета уже погромыхивала по Охотному ряду. Дворники и торговцы стояли наизготовку. Палки и дворовые лопаты уже не прятали.
– Кажется, нас бить будут?
– Да где Громовержец-то наш?
Рассуждать было некогда. Охотнорядцы, сминая студентов, ринулись к карете, крича:
– Выдавай цареубийц! От мы их!.. Слышь, капитан?..
Штабс-капитан сам не знал, что делать, поэтому сурово приказал:
– В штыки-и!
Штыки сомкнулись вокруг кареты. Нападавшие отскочили, ругаясь:
– Бить велели… А кого бить?!
– Этих… студиозов!..
Карета, впереди которой с саблей наголо бежал штабс-капитан, с грохотом покатилась с мощеной горы на низменный плац, обставленный великолепными зданиями трех театров, двух гостиниц и белой стеной Китай-города. Студенты засматривались на трактир Тестова. Сашка Амфитеатров не выдержал:
– Савва, не буду Ханом обзывать – пригласи чайку крепенького испить. Ты ж богатенький.
– У графов, Амфи, проси, – хоть его и назвали по христианскому имени, Савва не торопился, как истый купец, раскошеливаться.
– Да где они, графы? Не толкаться же им среди нас. Поди, давно там сидят вместе с Олсуфьевым.
Графов оставили в покое, но и самим, при всем желании Саввы, было к трактиру уже не пробиться. Черная карета миновала Большой театр, и тут, в Охотном, началась настоящая потасовка. Не прорвавшись сквозь солдат, охотнорядцы бросились на ближних студентов. Те сомкнулись плотнее, а от недалекого университета уже спешила подмога. Многие утром побоялись связываться с закоперщиками. Теперь они были храбрее всех, орали:
– Карету-то, карету открывай!
– Перовская?
– Фигнер?
– Желябов?
– Сейчас дверь выломаем!..
А чего было ломать: штабс-капитан заднюю дверцу самолично распахнул.
– Дунька-Хунька? Машка-Ляжка? Марш в свой бордель!
Осмыслить его слова не пришлось. Студентами двигал животный инстинкт. Они молотили кого ни попадя.
– Савва-Хан, бей по мордасам!
– Амфи! Нос утри, а то рожа у тебя, как красное знамя!
Амфитеатрову дворницкой шваброй хорошо вмазали. Савва швабру из волосатых рук вырвал и сам в ход пустил. В двадцать-то сытых купеческих лет как не поразмяться! Среди хлипких разночинных приятелей он даже бравировал крепкими плечами. Охотнорядцы почувствовали его силу, да и одет он был хорошо, – на него поперли. Илья-предводитель в суматохе куда-то затерялся. Сашка скомандовал: