«Сатурн» почти не виден - стр. 50
Конвоировавший Рудина немец стоял у двери и с любопытством рассматривал пленного. Полицаи в комнату не вошли. Не было и офицера, его приметный гортанный голос слышался в коридоре.
Офицер вошел стремительно, ударом ноги распахнув дверь. Повесив фуражку на гвоздь, сбросив шинель на кровать, он надел китель, аккуратно застегнул его на все пуговицы, одернул, прошел к столу и сел в кресло. Может быть, целую минуту он молча снизу вверх смотрел на Рудина большими белесыми глазами, в которых не было ни любопытства, ни злости. В них вообще ничего не было, разве только усталость. Лицо у офицера было серое, с болезненной желтизной. Под глазами – пухлые синеватые мешки.
– Кто ты такой? – спросил он тихо.
– Я же сказал – партизан.
– Где базируется твой отряд?
– Лиговинское болото.
– Ты говоришь неправду – эти болота непроходимые.
– Нет, я говорю правду, в болоте есть остров, и к нему ведут безопасные тропы.
Офицер помолчал.
– Допустим… Фамилия?
– Крамер. Михаил Евгеньевич Крамер.
– Еврей?
– Немец.
– Как так немец?
– Очень просто, я родился и вырос в республике немцев Поволжья.
– Не знаю такой республики.
– Между тем она есть. Вернее – была.
– Сколько ваших наступало на Никольское?
– Человек сорок.
– Почему отступили?
– Я не командир, не знаю. Мне известно только то, что говорил наш командир перед боем. Он сказал, что, по данным разведки, в Никольском почти две роты.
– Какой у тебя партизанский пост?
– Никакого. Рядовой боец, переводчик при командире. Меня мобилизовали в партизаны как знающего язык.
– Что значит мобилизовали? Разве ты не местный?
– Я же сказал вам, я уроженец Поволжья, это возле Саратова. А мобилизовали меня в Москве, где я жил и работал последние два года. Мобилизовали и сбросили сюда с самолета.
– И что же, ты, значит, чистокровный немец?
– Не совсем, мать у меня русская.
– Как ты сказал? Республика немцев Поволжья?
– Да.
– Первый раз слышу.
Рудин пожал плечами.
– Значит, Крамер?
– Да.
Офицер явно был озадачен.
– Партизаны, как правило, в плен не сдаются. Почему ты не оказал сопротивления?
Рудин улыбнулся.
– Это могло стоить мне жизни, а она у меня одна.
Офицер тоже улыбнулся и с этого момента перевел разговор на «вы».
– Какая у вас профессия?
– Инженер коммунального ведомства в городском муниципалитете Москвы. Я работал в отделе, который ведал энергетикой.
– Каков был план нынешней операции вашего отряда?
– По-моему, разведка боем.
– Две роты! – офицер посмотрел на стоявшего у двери немца и рассмеялся. – Ваши разведчики имеют большие глаза и маленькую храбрость. Нас здесь девятнадцать человек.