Саттри - стр. 66
Эгей, сказал Хэррогейт.
Человек дико вскинулся и огляделся.
Саттри ищу.
Мы закрыты, сказал человек. Он встал и пересек двор к будке из рубероида, увешанной колесными колпаками, ни один не похож на другой. У стены были сложены бамперы, а из крана в бензобак, располовиненный горелкой, капала вода. За пышной и влажной листвой таились разбитые машины, и повсюду в этой изобильной пустоши цвели цветы и кустарник.
Пошарь тут, если хочешь, крикнул издали мужчина. Только меня не доставай. И ничего не сопри. Он скрылся в будке, и Хэррогейт толкнул ворота и вошел. Створку утяжеляла связка шестерней на цепи, и она мягко закрылась за ним. Воздух был густ от гумуса, и он чуял аромат цветов. Белый дурман с бледными странными раструбами и колокольчики средь обломков. Здоровенные мосластые розовые кусты, покрытые умирающими цветками, которые обрушивались при касании. Флоксы лавандовые и розовые вдоль покосившейся стены из шлакоблоков, и вербейник, и водосбор посреди железного нутра автомашин, разбросанного в траве. Он подошел к сараю и заглянул в открытую дверь. Человек растянулся на автомобильном сиденье.
Эй, сказал Хэррогейт.
Человек поднял предплечье от лица. Да что ж тебе надо-то, во имя господа? сказал он.
Хэррогейт вглядывался в сумрак этой будки, набитой добром, спасенным в катастрофах на шоссе. Из автомобильного радиоприемника слабо неслась кантри-музыка. Черными сомкнутыми колоннами высились шины, и повсюду, гноясь сухой белой пеной, валялись аккумуляторы.
Я ищу старину Саттри, сказал он.
Тут нет такого.
А где есть, как прикидываете?
В Паутинном городе.
Это где ж такой?
В паучьей жопке.
Старьевщик снова прикрыл глаза предплечьем. Хэррогейт смотрел на него. В будке было невероятно жарко и воняло варом. Он рассмотрел нелепое собрание автозапчастей. Вы старьевщик? спросил он.
Те чё надо?
Ничё.
Чё продаешь?
Ничё я не продаю.
Ну, так давай его купим или продадим.
Вы ж говорили, что закрыты.
Теперь открыт. У тя, наверно, уйма колпаков, какие сам спер.
Нет, нету.
Где они?
Нет у меня ничё. Я только что из работного дома за то, что арбузы крал.
Никаких арбузов я покупать не стану.
Хэррогейт перемнулся на другую ногу. Одежда на нем не шевельнулась. Вы тут живете? спросил он.
М-мм.
Ништяк. Спорить могу, можно было б себе такое местечко сварганить за, считай, ничто, правда ж?
Носки у человека смотрели в потолок и теперь разошлись и сошлись вновь жестом безразличия.
Ух как бы мне своего такого местечка хотелось.
Человек лежал.
Эй, сказал Хэррогейт.
Человек застонал и перекатился, и сунул руку под сиденье машины, и достал квартовую банку белого виски, и выпрямился как раз для того, чтобы влить выпивку себе в утробу. Хэррогейт наблюдал. Человек умело закрыл разъемную крышку и, уложив полупустую банку себе повдоль ребер, еще раз провалился в отдых и молчанье.