Саша слышит самолёты. Премия имени Н. В. Гоголя - стр. 12

Иногда она заходила в его кабинет вечером, если оставалась допоздна на работе. В кабинете витал еле ощутимый запах Yohji Yamamoto, который свёл с ума не одну тысячу молоденьких девочек. Да, Босс умел себя подать. Иной раз на очередной вечеринке или презентации он появлялся в обществе таких шикарных дам, что Сашенькины сослуживицы даже икать не могли. После этих мероприятий, когда подгулявшие коллеги разъезжались в такси по домам, Босс элегантно упаковывал свою даму на заднее сиденье подогнанного шофёром автомобиля и, махнув кому-то, увозил к себе в коттедж. А может быть, и не в коттедж, может быть, просто провожал до дома. Но все были безоговорочно уверены в лихой Альбертовой порочности, а особенно компания старых кошёлок из бухгалтерии, для которых А. А. привычно служил персонажем воображаемых сексуальных переживаний. «После ночей в коттедже у этих шлюх открываются радужные перспекти-

вы», – язвили они. «Радужные перспективы» – Сашенька всегда смеялась над этим неуклюжим выражением.

Наверное, туда, в коттедж, вёз Альберт сейчас и Сашеньку. Он ничего не говорил, но и она ничего не спрашивала. Не связанная никакими обещаниями даже с мужем, не обременённая излишней щепетильностью, она спокойно и с достоинством наблюдала за этим неожиданным поворотом своей судьбы. Это было не страшно и не стыдно, но всё же как-то немного неловко, учитывая разницу в возрасте и положении, но это было далеко не неприятно. Скорее любопытство, нежели стыд, красило щеки. «Взрослый мужчина имеет право на любой достойный метод ухаживания, – рассуждала Сашенька, – Допустим, что печенья, кофе и разговоры должно посчитать прелюдией, диски и записка – уже конкретные знаки внимания, а уж что будет дальше, можно себе представить, по крайней мере, на ближайший вечер. А потом сплошные „радужные перспективы“. Интересно, как он отнесётся к тому, что на мне нет дорогого белья? Надо было попросить Артёма привезти мне то, что я купила в Питере летом».

Сашенька вспомнила об Артёме и подивилась «нахальству» Альберта Альбертовича, умыкнувшего из больницы жену внука своего бывшего (а бывшего ли?) начальника. «Ведь я замужняя женщина, чёрт побери, – с иронией думала Сашенька, – подобный эпизод может меня скомпрометировать. Слово-то какое – „скомпрометировать“… Нет, это не про меня. Про меня какие-то другие слова, даже не слова вовсе, а так, наборы звуков, а это всё сложности книжные. Сложности тех сюжетов, где всем до каждого есть дело. А до меня никому нет дела. Никому, даже папе, который опять далеко и которому вообще на всех наплевать. Однако босс всё равно отчаянный парень, если решился на это».