Сарум. Роман об Англии - стр. 167
Он сдернул попону, и смех немедленно умолк. Жители Сарума изумленно ахнули, впервые увидев тонкорунную овцу. Тончайшая белоснежная шерсть волнами ниспадала до самой земли и сияла в лучах солнца. К овце со всех сторон потянулись руки, люди с восхищением гладили шелковистые завитки, возбужденно переговаривались.
Когда Портий вывел из возка всех животных и снял с них попоны, Тосутиг недоуменно спросил:
– А где же бараны?
– Нам бараны не нужны, – ответил Портий. – У нас свои есть.
Улучшение, точнее, выведение новой породы заняло несколько лет. Портий терпеливо скрещивал тарентских овец с местными баранами. Первый помет дал овец разных цветов и с жесткой шерстью.
– Говорил же я тебе, бараны нужны, – удрученно вздохнул Тосутиг.
– Не торопись, овец нужно еще раз скрестить, – успокоил его Портий.
Из первого помета он выбрал баранов с белой шерстью и снова скрестил их с тарентскими овцами. Потомство удалось на славу – все с длинным белым руном, хотя и не таким шелковистым, но вполне подходящим для холодных зим Сарума.
Местные жители прониклись уважением к римлянину.
Портий объяснил, что овец лучше не ощипывать по весне, а стричь, потому что иначе при осенней линьке пропадает много шерсти. Он показал Тосутигу железный гребень и бронзовые ножницы для стрижки овец и заверил тестя, что количество собранной таким способом шерсти увеличится вдвое, а гребнем удобно отделять длинные волокна от коротких.
Вскоре на взгорье рядом с отарами бурых овец паслись и белые овцы – выносливые, ловкие и привычные к непогоде, так что попоны им не требовались. С них состригали прекрасное тонкое руно.
– Твой муж не только научил нас жить как истинные римляне, но и приумножил наше богатство.
После пяти лет семейной жизни Портий решил, что все-таки чего-то достиг. Мэйв родила ему двух сыновей и дочь. Мальчики получали римское воспитание, и Портий подумывал нанять им наставника. Имение процветало. Молодой человек с таким усердием предавался заботам о хозяйстве, что даже не вспоминал об отъезде из Сорбиодуна. Долгая судебная тяжба лишила его родителей имения в Галлии, однако деньги, посылаемые Портием, обеспечивали им скромное существование. В общем, жаловаться было не на что – ну или почти не на что.
Материнство изменило отношение Мэйв к мужу. Когда она ждала первенца, то, мучимая тошнотой, мечтала поскорее разрешиться от бремени и вернуться к прежнему, беззаботному существованию. Однако, ощутив в себе биение зарождающейся жизни, Мэйв с любопытством начала следить за ее развитием и пришла в невероятный восторг. Перед восхитительными ощущениями меркла даже первая встреча с Портием.