Саранча - стр. 39
– Хочешь?
Охранник принял половинку батончика с некоторой опаской. Кто его знает, что тут такое рядом сидит? Очень возможно, что сейчас придет начальник охраны Володарцев и велит гнать москвича взашей или того пуще – цеплять наручники и сдавать в ментовку. А возможно, это сидит будущая «крыша» комбината, и тогда от собственного хамства хлопот не оберешься.
– Слышь, тебя как зовут? – спросил Муха.
– Лешка.
– Ты смотри! И я тоже Лешка. Ты откуда, тезка? Местный?
– Из Неяшева. Городок тут рядом.
– Большой?
– Да не. Два завода и горком.
– И чего заводы? Стоят?
– Один стоит, а другой работает. Пулеметы производит.
– А что, их покупают, пулеметы-то?
– Еще как покупают! Арабы всякие. Там, говорят, рентабельность тысяча процентов.
– А зарплату платят?
– Не-а.
Лешка взгрустнул, запихал в рот остатки батончика и со вздохом произнес:
– Там ваш банк сидит, московский. Ни хрена не платит, отец только тем и кормится, чего вынесет. Тебе, кстати, чего-нибудь такое не нужно?
– А что, например? – уточнил Муха.
– Ну… там не только пулеметы… «ПТУРСы». Пушки авиационные… Можно на заказ чего сделать…
– Подумаем, – сказал Муха и вытащил из кармана кожаной куртки баночку пива. – Хочешь?
Охранник поколебался, потом все-таки сказал:
– Не. У нас с этим строго. После работы – пожалуйста, а на месте – ни-ни.
– Ну и я не буду, – решительно сказал Муха, ставя банку на видное место. – Потом горло промочим, а? У тебя когда смена кончается?
– В восемь. У нас две смены – с восьми до двадцати и с двадцати до восьми…
Он грустно скосил глаза на баночку и вздохнул.
– А это самое, насчет «ПТУРСов»… – протянул Муха, – а с «Зари» у вас тоже все выносят?
– Не-а. Отсюда не выносят. Зачем? Здесь по семь тысяч платят. А вынесешь – выгонят.
– А на этом заводе, который пулеметный, не выгоняют?
– Еще как выгоняют. Они людей сокращают, чуть попался – вон.
– А чего ж крадут?
– А все равно не платят.
Некоторое время собеседники молчали. Муха, безразлично скосив глаза, смотрел на листок, прикрепленный к стене клетушки. На листке было вывешено расписание дежурств. Под двадцать третьим февраля, днем, когда был убит Нетушкин, значились две фамилии: «А. Каголов. М. Чаликов». Под сегодняшней дневной сменой значились те же фамилии. Только «М. Чаликов» был аккуратно перечеркнут, и сверху вписано: «М. Кураев».
– А лаборатория у Нетушкина где была – здесь или в институте?
– А институт, он здесь и есть. Вона, по дорожке пройдешь направо, за пустой цистерной, и там сразу институт. За одной колючкой были… Ой, Леха, у меня отец туточки служил, тут мухи без пропуска не летали, а теперь что? Разбазарили Россию,…