Саракамуш - стр. 2
Такова история чёрного платка. А белую кайму Ареват вышила сама. Это был символ надежды на то, что однажды её свёкр вернётся домой. Все домочадцы знали о том, что значит, этот платок и всегда относились к нему уважительно.
Именно этот платок поправляла Ареват свободной левой рукой, неспешно двигаясь по улице. В правой руке она держала узелок с едой, который предназначался Черкасовым.
Справа от неё расположился пустырь с грудами мусора, а слева потянулись маленькие бревенчатые домики, огороженные низеньким частоколом. Все домики выглядели крайне убогими на вид, ровно, как и всё, что их окружало.
Сюда мало кто захаживал без особой надобности. И тому имелись серьёзные причины, которые заключались в обитателях этого места. Здесь жили неугодные престолу люди или так называемые «ссыльные».
Ареват зашла в третий по счёту дом от начала улицы. Дверь уже привычно заскрипела, пропуская её внутрь.
Оказавшись в доме, Ареват сразу закашлялась. В доме висел удушливый запах смеси уксуса и жира. Мебель в доме безошибочно указывало на крайнюю нищету его обитателей. Грубо сколоченный стол, несколько табуретов, две деревянные кровати. Одна из них была без белья. Ещё большой шкаф, сбитый на скорую руку из досок и изобилующий щелями. Да ещё перегородка с занавесью место двери. Именно за этой занавесью раздался клокочущий кашель.
Ареват откинула занавесь и сразу же, испуганно закричала. Взгляду предстала исхудавшая женщина с мертвенно бледным лицом. Она лежала на стареньком матрасе и зажимала платком рот, из которого выступала кровь. Подушка и часть одеяла были забрызганы кровью. Увидев гостью, женщина приподнялась и с тихой радостью выдохнула:
– Ареват. Я уже и не надеялась…
– Катя, родная моя! – Ареват всплеснула руками и, непроизвольно выпустив узелок из рук, стремительно бросилась вперёд.
– Нет! – остановила её больная. – Мне уже ничего не поможет. Я чувствую что умираю.
– Я помогу…
– Нет, – больная ухватила Ареват и усадила её на край постели. – Мне тяжело…говорить, – прошептала она, – но…я должна…Ареват…ты два года помогаешь мне и давно уже стала…мне сестрой. Помоги мне…в последний раз. Христом Богом заклинаю…помоги родная…кроме тебя некому…помоги.
Из глаз умирающей женщины потекли слёзы. Они смешивались с выступающей кровью и крупными каплями падали на подушку.
– Я сделаю всё что смогу. Клянусь тебе, Катенька… – как могла успокаивающе ответила Ареват, – только выбрось мысли о смерти. У тебя есть сын. Подумай о нём.
– О…нём я и хочу поговорить, – умирающая женщина вытерла кровь и устремила на Ареват умоляющий взгляд. – Не…оставь моего Андрюшу…не оставь его одного…у него никого больше нет…кроме тебя…он любит тебя…слушается. Не оставь его одного. Он пропадёт…, – она снова закашлялась, но на этот раз заговорила более внятно. – Андрюша вырос среди военных, но так и остался хрупким как ветерок. Он молчал, даже когда его поколачивали сверстники, но он первым бросился в реку чтобы спасти щенка. Андрюша мало разговаривает. Он не умеет говорить, поэтому старается показать свои чувства, совершая порой очень безрассудные поступки. Мы с мужем научили его всему, что только знали. Он очень быстро учится. Мой Андрюша очень хороший. Очень…Ареват.