Сапфировая королева - стр. 32
– Какая наглость! – восклицала Розалия, воздевая к потолку свои пухлые руки. – Явиться к нам и требовать, чтобы мы выдали одного из наших! Нет, какая наглость!
– Валевский не наш, – напомнил граф. – И никогда не был нашим.
– Все равно, он честный вор и хотя бы поэтому заслуживает уважения! – Розалия вся колыхалась от возмущения.
Пятируков блуждал по комнате, то и дело запуская пятерню в волосы. Видно было, что Агафон чем-то сильно смущен. Граф объявил, что не прочь чего-нибудь выпить. Жорж открыл новую бутылку, да так «ловко», что едва не уронил ее на почти новый ковер. (Заметим в скобках: положим, ковру на самом деле было лет десять, но с точки зрения каких-нибудь версальских ковров он все равно считался младенцем.)
– Что баронесса сказала в конце? – внезапно спросил Пятируков у Хилькевича. – Я не понял ее слов. Она говорила по-французски?
Жорж, который наливал себе вино, насмешливо хмыкнул и перевел:
– «Тем хуже для вас, тем лучше для меня».
– И что сие значит? – растерялся Пятируков.
Хилькевич имел все основания полагать, что лично для него это не значит ничего хорошего, но тут вошла одна из девиц и сказала, что явился Сенька-шарманщик.
– Говорит, у него дело до Виссариона Сергеевича, – добавила девица.
Все шарманщики в городе, равно как и все нищие, были обязаны платить дань хозяину воров. Пятируков нахмурился.
– Сенька же за месяц задолжал, разве нет? Чего вдруг он таким смелым заделался? Раньше все от нас бегал, боялся, как бы ему руку не сломали.
– Не иначе, денежки завелись, – усмехнулся граф.
– Да какие там деньги! – фыркнула Розалия. – Он же пропивает все. Пропащий человек, совершенно пропащий.
– Ладно, – смилостивился Хилькевич, – впусти его. Посмотрим, что ему надо.
Девица вышла и вскоре впустила в комнату невзрачного мелкого субъекта, совершенно плешивого, несмотря на молодость, с серыми бегающими глазками и испитой физиономией. На субъекте был рваный пиджачок, заляпанный пятнами, и неопределенного цвета штаны, а на шее висела шарманка. В руках субъект держал пакет, перевязанный бечевкой.
– Виссарион Сергеич! – пробулькал субъект, радостно осклабившись. – Мы того, с оброком пришли!
Шарманщик полез в карман, едва не выронив пакет, и достал новехонький блестящий рубль.
– Ты никак разбогател, Сеня, – сказал Хилькевич с нехорошей улыбкой.
– Да вы что! – вскричал субъект, всплеснул руками и едва не уронил пакет вторично.
Тут уж граф не выдержал:
– Что у тебя в пакете?
Сенька потупился:
– Не знаю… Ей-богу! Попросили вам передать.
Хилькевич выпрямился в кресле. Розалия приоткрыла рот.