Сапер. Побег на войну - стр. 8
Народ возле колючки, конечно, больше нудил «дайте пожрать». Я будто на паперти оказался, только попрошайки по-настоящему голодают. Еще немного, и у меня бы слезы выступили. Хотя себя, конечно, тоже жалко было.
Вот я и побрел вдоль ограды, стараясь держать голову приподнятой, а спину – ровной. Вот он я, смотрите и не говорите, что не видели! Берите, пока доходить не начал!
Но вот ведь судьба-злодейка! Получилось, как обычно: чуточку не так, как я думал. Что-то знакомое мелькнуло вроде, я даже остановился и повернулся к колючке лицом. Да нет же, не ошибся! А ну, дай попробую, вдруг повезет? Так что я просто шагнул поближе, раздвигая локтями товарищей по несчастью, стал лицом к лицу со своей судьбой и просто сказал:
– Здравствуй. Ты за мной?
Глава 2
– И за тобой тоже, Соловей. – Блондинка подмигнула мне, показала глазами на соседнюю секцию колючки, где никто не стоял.
Да, это была та самая женщина с родинкой, что вставляла запалы в гранаты у Кудри. Эффектная такая, даже в драповом пальто и с синяками под глазами. Видать, давненько хорошо не спала.
Мы отошли, «проходите мимо» сунула мне через колючку каравай хлеба. С вышки на нас строго посмотрел немчик у пулемета, но ничего не сказал. Многие женщины делились с пленными вареными яйцами, сухарями…
– Грызи аккуратно, там нож внутри.
– Звать-то тебя как? – поинтересовался я, засовывая хлеб за пазуху.
– Анна. Родители тебя поздравляли, радовались успехам… – Блондинка поправила кудри под шапочкой, мило улыбнулась. Губы бантиком, прямо такая кокетка-кокетка.
Ну, раз поздравляют, уже хорошо. Думаю, орден за такое дадут. Может, даже с медалью. А что, «дважды Герой» очень неплохо звучит. Блин, это, наверное, от хлебного духа в голове неизвестно про что мысли гуляют. Тут бы живым вылезти, а не про награды мечтать.
Заметил, что рядом кто-то шныряет, откашлялся:
– Из дома не пишут?
Я только сейчас заметил, что рука сама по себе отламывает ломтики хлеба и отправляет их в рот.
– Только дядя Илья. Пишет, что все хорошо, радуется, что такие ученики хорошие. Папу увидит сегодня.
Ага, раз сам Илья Григорьевич отметил, значит, точно впечатлились. В учебниках напишут отдельную главу. А папа – это у нас, похоже, Сталин.
Мы опять остались одни. Я пожал плечами:
– Спасибо, я бы проставился, но сама видишь… – Я развел руками, показывая местную обстановку.
– Да, неаккуратно ты эвакуировался, Петр. Тебе же дали все явки. А теперь поцелуй меня!
– Что?
– Дурак, тут киевские бабы себе мужиков ищут. Посмотри по сторонам.
Ну и правда. Миловались у ограды, будто и войны нет, и каждое утро трупы не складываем штабелями.