Санкт-Петербург. Автобиография - стр. 92
«Столетие С.-Петербургского Английского собрания» (1870) имеется «мемуар» М. Н. Лонгинова, члена клуба и историка литературы, посвященный истории собрания и его «внутренней кухне».
Помещение (клуба. – Ред.) не было ни обширно, ни слишком удобно во многих отношениях, но к нему все привыкли издавна, и оно получило уже какое-то, так сказать, историческое значение, которым члены по преданию дорожили. Многие комнаты носили особые названия: балконная называлась Рощей, гостиная рядом с нею Портретной, комната за Портретной – Крыловской, оттого, что первая была когда-то обклеена обоями, изображавшими деревья, во второй находились портреты во весь рост Екатерины II, Александра I и Николая I, а в последней стоял на кронштейне бюст Крылова, над диванчиком, на котором он обыкновенно сидел. Помещение это доставляло много приятностей весной и летом, когда можно было сидеть, играть в карты, ужинать на большой террасе, выходившей в необширный, но тенистый сад, в который был также выход из особой теплой, нарочно возведенной пристройки, устроенной для кегель... Летом на особом балконе кегельной и в саду... бывали оживленные беседы, прерываемые прогулками, и нередко варилась жженка (напиток из горячего коньяка или рома с сахаром. – Ред.) или распивалось шампанское. <...>
Кухня клуба пользовалась большой репутацией. Во вторник, пятницу и воскресенье обедали по карте, в прочие дни был общий стол... Нечего и говорить, что между членами было множество гастрономов. <...>
Комплект членов был 350; вакансий открывалось мало... Кандидатов предлагали с большим разбором, один раз в год. Часто случалось, что члены-предлагатели отказывались от баллотирования своих кандидатов даже перед самым избранием, заметив, что в приеме их есть сомнение. Баллотировка была строгая; при мне однажды забаллотировали в один и тот же день четырех кандидатов, в том числе одно лицо в очень большом чине и занимавшее весьма видное служебное место. Были люди высокопоставленные, но никогда не рискнувшие подвергнуться испытанию баллотировки в члены, неприятие в которые производило большое впечатление в городе... Общество членов состояло почти исключительно из людей более или менее пожилых. <...> Нечего говорить, что тон этого общества был наилучший. За весьма малыми исключениями не происходило ничего похожего на какое-нибудь неприличие. <...>
Обыкновенный ход клубной жизни изменялся очень редко. На страстную неделю он закрывался. 15 марта, день, в который кончался срок возобновления членских билетов, бывала «бесштрафная» ночь. В первую субботу после 1 марта бывал большой, роскошный годовой обед, с ухой и со всеми гастрономическими редкостями, какие только являлись в это время года; за стерлядями нарочно посылали в Москву. Весь дипломатический корпус бывал приглашен и угощался за особым парадным столом, за которым произносились посланниками, после обеда, за пуншем и жженкой, речи, и говорились спичи другими лицами. <...>