Санёк - стр. 8
– Но я не умею делать коптильни из стерилизаторов?!
– Никто не умеет. Но чтобы К УТРУ БЫЛА ГОТОВА!
Вот так мы выигрывали все войны….
Но что-то я не помню, чтобы в фильме капитан Кольцов коптильни мастерил. Надо ещё пару раз пересмотреть, видимо пропустил.
«И такая дребедень, целый день: то тюлень, то олень…»
– Лейтенант! В край пришла гуманитарная медицинская помощь из Индии (смешно, конечно, но и такое было). Нам почему-то достался вкусный Феназепам. Езжай в городскую «дурку», обменяй его на какой-нибудь Аспирин.
– Но я…
– Приказ понял? Выполняй!
– Есть!
Психиатрической больнице по тому же непонятному принципу достался Мезим, и они с радостью поменялись. «Вот Галина Михайловна обрадуется», – подумал я. – Господа старшие офицеры за годы нервной службы всяко пищеварение износили. Будет ей подспорье». Небольшим недостатком индийской гуманитарной помощи оказалось, что все препараты были просрочены и полковники наотрез отказались их употреблять. До сих пор у меня где-то в гараже покрытый плесенью ящик Мезима валяется. А вдруг?! Думаю, с Фенозепамом таких проблем не возникло.
Чтобы окончательно не «загнать Савраску» с самых первых дней службы мне выдали служебный автомобиль – УАЗ «буханка» с красным крестом на боку, именуемый на сленге «таблетка». Какое счастье, что сотовые телефоны в то время ещё были редкостью. И убыв на маршрут я был предоставлен сам себе. Хотя изначально в машине стояла настоящая военная рация, которая голосом дежурного по штабу мерзко интересовалась: «Девятка! Доложите своё местоположение!?» или «Девятка! Срочно вернитесь в штаб!» НО! Два литра шила, и связисты что-то в ней перепаяли, и она превратилась в FM-приемник, транслирующий городские радиостанции, а неприятные голоса перестали мне докучать.
Сами офицеры за рулем служебных машин не сидят, для этого существуют специально обученные бойцы. Поэтому помимо основной функции «таблетка» выполняла дополнительную – учебную. На ней обкатывали вновь прибывших на службу водителей—срочников. У многих из них реальный опыт вождения ограничивался двумя поездками в поле на тракторе. И им в городе было страшно. Мне тоже! Когда, выпученные от ужаса глаза водителя потихоньку вползали назад в орбиты, его пересаживали на Волгу одного из начальников служб, а мне выдавали новое «ракообразное».
Надо сказать, что ворота штаба неудачно выходили на довольно оживленную улицу Владивостока. И зачастую первая поездка заканчивалась тараном сразу за воротами. Привычная к такому повороту событий дежурная по КПП тут же вызывала дежурившего по штабу офицера. Из двери КПП появлялся красивый подтянутый полковник в повязке и с пистолетом, открывал дверь УАЗика и хорошо поставленным голосом командовал в ухо оцепеневшего солдата: «Рядовой Талалихин! Вас срочно вызывает командир! Следуйте за мной!». После чего я заносил обмякшую тушку внутрь. Через некоторое время появлялась группа солдат из комендатуры и закатывала «таблетку» на территорию штаба, чтобы на дороге не мешалась. Ворота закрывались. И тишина… Когда приезжали ГАИшники, они отдирали бьющееся в пятиметровые чугунные ворота гражданское тело и старательно объясняли: «Секретный объект, мы ничего не можем поделать. Да-да, конечно, Вы запомнили номер – это очень пригодится». Но ни разу не пригодилось, потому что у нашего ВАИшника этих номеров было много, как у Матроскина гуталина. И большинство, никогда не стояли на учете.