Санаторно-курортный маньяк - стр. 15

Максим скользил по веткам, как падающий с дуба Винни-Пух, и наконец с коротким вскриком приземлился на кучу оставшихся с осени полусгнивших листьев.

– Ты как? – участливо спросила его подбежавшая Алина. – Очень ушибся?

Она протянула ему руку и помогла подняться.

– Умираю, – простонал Энгельс после длинной паузы, встал и отряхнулся.

На карнизе осталась одна Нелли.

«Неужели это тот самый маньяк? – подумала Ева, прислушиваясь. – Или кто-то из постояльцев? Тогда почему он идет на цыпочках, крадучись?»

Девушка села на пол, приложив ухо к щели. Шаги стихли. Одним движением Ершова встала, сняла обувь и открыла дверь, стараясь, чтобы она не заскрипела.

Никого. Темный коридор с потертой ковровой дорожкой.

Бесшумно, как индеец в лесу, Ева пошла в ту сторону, куда направлялись шаги, мимо ряда дверей. Сквозняк обвевал ее спортивное, тренированное тело. Ершова отлично видела в темноте. Впереди посветлело – девушка добралась до площадки пожарной лестницы, где на потолке горела одинокая пыльная лампочка.

Ни души. В санатории было так тихо, что казалось, в здании вообще никого не было.

«А где же обещанные толпы шпионов? – подумала Ершова, стоя на площадке. – Или они все затаились? Затишье, так сказать, перед бурей?»

Где-то за ее спиной тихонько скрипнула половица. Ева вздрогнула и повернула голову. Она стояла прямо под лампочкой, освещенная тусклым электрическим светом. Кто-то стоял в темноте совсем недалеко от нее, но она не могла его видеть, потому что этот кто-то находился за пределами светлого круга.

Ева попятилась. Она просто физически почувствовала чей-то холодный пронизывающий взгляд. Пожарная лестница за ее спиной вела вверх и вниз.

«Мы на втором этаже, – подумала Ева, – а внизу всегда сидит швейцар. Мне надо туда!»

Из темноты раздалось тяжелое хриплое дыхание. Ершова опрометью бросилась к лестнице. Ей показалось, что дыхание за ее спиной перешло в тихое полузвериное ворчание.

– Нелли, давай, – сказала Алина умоляюще. – Не бойся, это совсем не трудно!

Околелова стояла на карнизе и в ужасе смотрела то вниз, то на тополь. Поцарапанный Максим сидел на агрегате, проявляя к изобретению века выдающуюся непочтительность.

– Нелли, не бойся, – сказал Энгельс, – я вот до тополя не допрыгнул, но все равно приземлился благополучно, как с парашютом. И у тебя, если что, получится так же.

– Не получится, – сказала Нелли с карниза, – ты, падая, все ветки поломал!

Откуда-то слева послышались шаги, и к Алине и Максиму подошла юная пара.

– Ужас! Самоубийца! Отговорите ее! Срочно! – взвизгнула девушка в кокетливой шляпке, увидев на карнизе распластавшуюся лаборантку.