Самый сладкий сон на рассвете - стр. 5
– Если бы тебя это не волновало, то сейчас ты бы спокойно спала, читала или слушала музыку, а не долбила раздраженно пальцем по экрану и не срывала на мне свою злость, – выпалил Антон.
Аня ухмыльнулась:
– Жалеешь, что поехал? – она посмотрела с вызовом. – Впрочем, я тебя с собой силой не тащила. Проводил – спасибо! Ты всегда можешь отправиться в другую сторону или… обратно. Знаем мы таких спасителей.
– Я бы сделал это еще на автовокзале, если бы сам не был причиной твоего побега, – вздохнул Антон. Он, конечно, кривил душой. Во-первых, потому что прекрасно знал, что причиной не был, а во-вторых – потому что убежал не за Аней, а вместе с ней.
– Не очень-то задирай нос и не переоценивай собственную значимость. Ты всего лишь ускорил мой отъезд, потому что вовремя попался мне на пути, – выпалила Аня.
Антон почесал подбородок, потрогал губы. Будто тело подавало сигнал закрыть рот, ничего не отвечать, но слова сами вырвались наружу:
– Не надо храбриться, Аня. Это со стороны выглядит глупо…
– Что?! – она опешила.
– Мне мама всегда говорила в детстве, что переживать, страдать и даже плакать в переломные периоды – нормально. По крайней мере, это нормально, если на этом все не заканчивается. Плачь, но не переставай бороться. Ведь это всего лишь эмоции… А ты излишне храбришься. Я же понимаю, что любовь и воспоминания на помойку не выкинешь.
Аня вздохнула. Антон понимал, что ей очень хочется держать марку. Особенно перед почти посторонним для нее человеком, перед ним. А может, и перед самой собой. Все нипочем. Нет никакого дела. Уехала и уехала. Прошла любовь и прошла. Все равно. Он бы и сам на ее месте вел себя так же. При этом уходя в открытую агрессию, хамство. Он и уходил. Недавно. Когда умерла мама. А внутри себя винил всех и вся. Если бы обратили внимание. Если бы вовремя заметили. Если бы спросили, то мама была бы жива. Это все вы. Вы одни во всем виноваты. Антон сжимал кулаки, огрызался и желал всем сочувствующим того же, что пережила мама в последний год своей жизни. Чтобы и их так же и они тоже. Пока его за рукав не тронул дед и не произнес:
– Не надо храбриться, Антон. Это со стороны выглядит глупо. Поплачь, легче будет.
Вот и Аня, наверное, винит всех. Почему никто не замечал, не спрашивал, не предлагал помощь. Ведь если бы кто-нибудь подошел и спросил, то она бы рассказала, доверилась. А так нет. Незачем. Ведь никому не интересно.
– Прости, – неожиданно сказала она еле слышно и положила свою ладошку поверх его лежащей на колене ладони. – Я знаю, что невыносима.
И добавила, как бы подтверждая его мысли: