Самый сладкий сон на рассвете - стр. 14
Аня сделала глоток и протянула напиток Антону, держа бокал за тонкую ножку. Он протянул руку и коснулся пальцами ее прохладной кисти. Еле заметный электрический разряд прошелся по телу. Рука у Ани была прохладная. Точнее сказать, даже холодная.
– Замерзла? – с тревогой спросил Антон. За Аню он почему-то тревожился. Это было странно и даже необычно. Занимаясь с двенадцати лет кикбоксингом и получив за это время немаленькое количество спортивных травм, к чужому дискомфорту он относился безразлично. Что значит легкий дискомфорт или даже терпимая боль по сравнению с разрывом связок, переломами, рассечением в области надбровных дуг или сотрясением мозга? Но с Аней все было по-другому. Ее почему-то было жалко, и, несмотря на то что она никогда не жаловалась, ей хотелось помогать.
– Плохая терморегуляция. Всегда мерзну, – улыбнулась она, припоминая Юлино ледяное плечо.
– И все-таки зачем ты возишь с собой бокал? – Антон покрутил его за тонкую ножку.
Аня, слегка раскрасневшаяся от вина, улыбнулась:
– Знаешь, когда моя мама была маленькая, то в пионерском лагере ей отрезало пальцы хлеборезкой…
– Отрезало?! Прикалываешься? – Антон недоуменно поморщился.
– Да… несколько фаланг. Это значительно усложнило ее жизнь. Начиная от насмешек одноклассников и детей во дворе, заканчивая банальным неудобством. Когда она выросла, то купила себе такую же электрическую хлеборезку, как и та, которая ее покалечила.
– Зачем? – Антон поднял брови и в недоумении закусил нижнюю губу.
– А ты не понимаешь? – Она сделала еще глоток вина.
– Если честно, не очень.
Аня вздохнула:
– Вот и папу это всегда поражало. Он считает такое поведение чем-то вроде мазохизма. Но мама хотела видеть перед собой эту хлеборезку, чтобы каждый день помнить о том, что она справилась. Ведь такой изъян был очень тяжелым бременем для ребенка. Раньше и психологов-то не было. Все ремнем да уроками лечили, – снова вздохнула она.
– Я понял, ты захватила с собой бокал в качестве напоминания… Что ж, не могу сказать, что я понимаю, но в этом определенно что-то есть, – Антон придвинулся поближе. Анины развевающиеся на ветру волосы щекотали его нос и щеку. Двукратно сломанный нос, надо сказать. Аня обернулась, и ее лицо оказалось очень близко. Наверное, не пей они оба вино, могли бы различить, с каким вкусом у второго жвачка. Антон закинул пару подушечек со вкусом клубники, еще только ступив на набережную. Аня тоже выудила из кармашка рюкзака свою пачку.
Антон скосил глаза на ее пухлые, слегка тронутые блеском губы. Она забавно хлопала глазами и даже пару раз кхекнула, не понимая, как реагировать на столь неожиданное сокращение дистанции между ними. Антон же в свою очередь был рад, что на улице ночь и она не видит, как к его скулам прилила кровь.