Самый приметный убийца - стр. 8
Ольга прыснула, но согласно кивнула. В самом деле, сейчас по сравнению с тем же сорок седьмым лопаемся с жиру, да еще как!
– И что в итоге? – спросил требовательно Колька.
– Что? – с интересом отозвалась она.
– А то. Самим что-то полезное придумать – кишка тонка. А надоумить их – ни-ни! Только почувствуют, что кто-то ими руководит – сразу на дыбы, потому как взрослые. Верно?
– Тебе виднее.
Колька не обратил внимания на бабские шпильки.
– Нам же, как ты понимаешь, надо, чтобы они выполняли то, что нужно по программе воспитания.
Он начертил толстую, как на картах, стрелу и направил ее на прямую черту, из-за которой расходились веером другие черточки.
– Это что, солнце?
– Светлое будущее.
– Похоже.
– Тем лучше. Всем вместе туда идти надо, но на пути – препятствия. – Колька провел между черточками и «светлым будущим» зигзагообразную линию.
– И что это? Минные поля?
– Лень, тупость и упрямство, – пояснил он с укоризной, – но на то ты и педагог, чтобы недуг в подвиг превратить. Поэтому надо нагрузить их работой – так чтобы не было времени нос утереть. Тупость заменить смекалкой, а упрямство – настойчивостью. А как это сделать?
Колька начертил вопросительный знак.
– И как же? – озадаченно осведомилась будущий педагог Гладкова.
– Как и всегда! – Колька победоносно вывел восклицательный знак, а потом заключил все черточки в единый «пузырь». – С помощью общей идеи.
Оля, с уважением глядя на живопись, все-таки высказала сомнение:
– Ну, допустим. Но у нас уже есть идея пионерской организации. Мало? Или чем не нравится?
– Ты свой прищур убери и не задирайся, а то сейчас этой вот розгой, – пообещал он. – Идея прекрасная, но надо ее развивать. Беда в том, что были перегибы прежнего руководства…
– А ты диалектик.
Колька вежливо замолчал, подождал продолжения, уточнил, будет ли оно. И, получив ответ, что нет, продолжил:
– Тут расчет на детский нрав. Любят они секретики и не любят, когда им указывают, что делать. Так?
Она кивнула.
– Объяви субботник. Многие придут без нытья и отговорок?
– Многие – не многие, но придут. Наверное.
– Во-от. А надо, чтобы шли все, добровольно и с песней, – заявил Колька, отбрасывая веточку, – и чтобы распоследний никчема ощущал, что без него не справятся. Вот, скажем, дровишек бабке старой напилить, если прямо попросить – не факт, что пойдут. Может, бабка та самая давеча этому никчеме по ногам крапивой за то, что куст у нее ободрал?
– Да уж, это трудно преодолеть, – хихикнула Ольга.
Колька, поджав губы, веско возразил:
– Проще простого. Ты скажи лопуху, каким великим будет поступок: она тебя обижает и даже знать не знает, какой ты благородный, как высоко ты над ней, над ее злобой мелкой и застиранными кальсонами…