Самый настоящий бывший босс - стр. 17
– Мария Вячеславовна… Кравцова? – смотрит на меня зло.
– Да, это я. Приятно познакомиться, – киваю ему.
Алексей опять утыкается в папку, и брови его ползут вверх.
– Вы закончили… – он называет известный технический вуз с отличной репутацией.
– А что вас удивляет? – поднимаю брови. – Вы ведь в курсе, в каком отделе я работаю. Полагаете, меня взяли туда в качестве украшения коллектива?
Судя по его лицу, именно так он и полагал. Во мне начинает медленно просыпаться бешенство. Я столько работала и создавала себе репутацию здесь не для того, чтобы теперь надо мной издевался этот… бывший козёл! Пусть он какой угодно гений аналитики!
Но тут Алексей перелистывает страницу и произносит:
– Семейное положение…
Меня словно окатывает ледяным душем.
Мужчина внезапно замирает, уставившись в документ. Я вдруг замечаю, что его пальцы так судорожно сжимают бумагу, что, кажется, сейчас порвут её. Меня и саму начинает колотить нервной дрожью, которую с трудом получается сдержать. Знаю, в личном деле указано: не замужем, есть ребёнок. Но ни пола, ни возраста там не прописано. И я очень надеюсь, что Алексею не придёт в голову выспрашивать подробности.
Потому что если он начнёт это делать… Меня вдруг охватывает дикое желание сказать ему. Сказать так, чтобы ударить побольнее тем фактом, что его сыну, прекрасному, замечательному, умному мальчику, уже шесть, а он с ним незнаком. Подавляю эмоциональный порыв. С чего я взяла, что для Алексея ребёнок – это ценность? Может, у него, как в каком-то старом фильме, «двое в Пензе, один на Камчатке».
Мужчина как будто приходит в себя, расправляет плечи.
– Оставила фамилию, значит, – вроде бы бормочет сквозь зубы, но так, что толком не разобрать.
– Прошу прощения? – переспрашиваю, но он качает головой.
– Ничего. Как поживает ваш отец? – выплёвывает резко, и я совсем запутываюсь.
Откуда столько злости? И при чём здесь мой папа?
– Всё хорошо, спасибо, – отвечаю растерянно, даже не подумав спросить, откуда он знает моего отца. – Алексей Иванович, я не совсем понимаю…
– Значит, не понимаете. Ну ладно, – его лицо вдруг становится отстранённым и холодным. – Полагаю, на этом всё.
– В смысле? – хмурюсь в недоумении.
– Мария Вячеславовна, вы вроде бы говорили, что у вас нет проблем с пониманием человеческой речи. Я неясно выразился? Вы свободны!
Медленно встаю, не сводя взгляда с мужчины. Что же ты за идиотка, Маруся. Радуйся, что отпускают! Но нет – почему-то я совсем не рада, а ещё в груди свербит какое-то беспокойное чувство… Недосказанность? Незавершённость? Как будто застыла с поднятой ногой – надо сделать шаг, а не получается.