Самый лучший пионер. Том 2 - стр. 43
– Ты недооцениваешь склонность американского общества к массовой панике! – фыркнул я в ответ. – Ты же должен помнить, какая у них была реакция на запуск нашего спутника?
– Помню! – хохотнул дед.
– При правильной накачке через СМИ, кабанчики добавят стресса в и без того грустную жизнь американского пролетария. Еще нужно запустить как можно больше толстолобика – Hypophthalmichthys molitrix – в Великие озера и реку Миссисипи. Дать ему немного времени – и он сожрет там всё! Потребуется вливание кучи бюджетных денег на очистку, строительство дамб и попытки заселить водоёмы прежними жильцами. И да, толстолобик тоже не очень вкусный!
– Это все? – с ощутимой иронией спросил Андропов.
– Из экологического терроризма – всё, но, уверен, если поговоришь с нашими зоологами, они тебе еще чего-нибудь сочинят. Возмездие за проклятый борщевик! – воздел я кулак в небо.
– Борщевик – следствие идиотизма, а не происки врагов, – покачал головой дед Юра.
– Мне-то чё, – развел я руками. – Придумай любой другой повод, если этот не нравится. Ты извини, но я пока ничем больше порадовать не могу – я же за занавес смотрю только в одобренном старшими товарищами объеме и ракурсе, то есть – не знаю совершенно ничего! – хохотнул. – Но ты попробуй, с тебя что, убудет?
Дед пожевал губами.
– По*уй же! – напомнил я ему.
– По*уй! – гоготнул он. – Кабан так кабан, толстолобик так толстолобик! И на нас спереть даже они не догадаются!
– А международная обстановка? – решил я ковать железо пока горячо.
– Я и так тебе на пожизненное тут наговорил, – вздохнул дед.
– Нормально ты опомнился! – фыркнул я. – Но ты прав – ну ее пока, обстановку.
– Нет уж, теперь не отделаешься! – похлопал он меня по плечу. – Саша доведет до тебя кое-какие моменты.
– Служу Советскому Союзу! – салютнул я. – Цинёв, значит, на генералов орет, а Цвигун?
– Этот – вежливый, – ответил дед. – Писатель! – саркастично усмехнулся. – Добровольно-принудительно подрядил кое-кого писать за себя детективы. Тунеядец, к непосредственным обязанностям относится спустя рукава, – продолжил нелестную характеристику Андропов. – Но очень любит рассказывать всем, какие важные государственные вопросы он обсуждал с Леонидом Ильичом.
Ничего, деда, недолго осталось. Только ты не подведи, ладно? Плана «Б» у меня не заготовлено. Стоп! Ну-ка вон из головы – сейчас отвлекаться нельзя!
– Тяжко тебе, – сочувственно улыбнулся я вдруг показавшемуся жутко усталым и осунувшимся деду Юре. – А мог бы на заводе болванки точить за две сотни в месяц и в ус не дуть!
– Кто же знал, что так завертится? – вздохнул он. – Но так уж вышло, что мне все время везло, а другим – нет. Вот столечко оставалось! – показал почти невидимый просвет между большим и указательным пальцами. – Всю жизнь шаг вправо, шаг влево – расстрел. Буквально! – смачно втянув ноздрями воздух, он почти выплюнул. – Страх, всегда, везде, как нормальный фон жизни! Я поэтому любое действие сто раз обдумываю – а ну как чего выйдет? Можешь меня презирать, но я – законченный трус!