Самый лучший комсомолец. Том 5 - стр. 37

– Например?

– Например, обещанную идею для романа! – подсекла учительница. – От всей души поздравляю с победой на «Хьюге», кстати. Может мне тоже чего-нибудь научно-фантастического написать?

– Вот тут вот синопсис набросал, – достал из тумбочки взамен шоколада пяток печатных листов. – Персонажей и особенности текстового мира, – протянул ей. – СССР отправил на конкурс фантастики целого товарища Леонова не просто так, а подав сигнал – фантастика у нас теперь жанр уважаемый, а значит скоро…

– В него ломанутся все, – закончила за меня Виктория Викторовна. – Космический завод, значит?

– Проблемы те же что и на земном – раздолбайство, лень, саботаж и не желающий перевыполняться сам собой план, – кивнул я. – Потом можно про сельскохозяйственную планету написать – типа огромный космический колхоз.

– Колхоз себе заберешь? – спросила она.

– Не, я, извините, в Нобелевскую премию целюсь, поэтому буду немного другие книжки писать.

– А сам говоришь «фантастика серьезный жанр», – заметила она.

– Так и есть, – кивнул я. – Я же не знаю, за какую из книг нормальную, литературную, а не как у Пастернака – политическую – премию дадут, поэтому работаю по площадям. Высокоуровневый постмодернистский детектив вот на днях издадут, дальше еще пару-тройку мощных книг разных жанров напишу. В следующем году снова. И снова – до победного. Таких сюжетов я вам не дам – не потому что жадный, а потому что сюжет в таких книгах глубоко вторичен.

– Завода мне хватит, – умиленно улыбнулась Виктория Викторовна. – Ты не переживай – ты и так для меня больше всех вместе взятых сделал. Я об этом помню, Сережа. Прости меня, ладно?

– Вы чего? – протянул намокающей глазами учительнице платочек.

Гормональные бури начались, видимо.

– Ты мне и публикацию, и Союз, а я тебя чуть с родственниками и Фурцевой не поссорила, – высморкалась она. – Уезжаешь теперь. Мама твоя приходила, рассказала, – ответила на мой вопросительный взгляд.

Давайте вешать всех собак на мать-одиночку!

– Я может и маленький еще, – улыбнулся я Виктории Викторовне. – Но импульсивных решений стараюсь не принимать. Мой отъезд вызван объективными причинами – в Москве и под ней мне делать нечего, а там – конь не валялся. Что-то вроде моего личного БАМа.

– Будь я моложе, я бы тоже на БАМ махнула, – мечтательно зажмурилась учительница.

– Видите, а меня ничего не держит, – неосторожно поддакнул я, получив в ответ обиженный взгляд.

Не такая ты старая, чтобы требовалось заверять тебя в обратном!

– Ладно, пойду я, – засобиралась она.

– Приходите еще, – последнюю фразу почти не пришлось выдавливать.