Самый лучший комсомолец. Том 3 - стр. 37

– Что случилось?

– Напоминает взрыв, – компетентно заметил дядя Вадим. – Выясняем. Перезвоню.

– Пока неясно, – просветил я Вилку, и мы сели смотреть телевизор дальше.

«Потемкинскую деревню» и вправду показали, но совсем не так, как я ожидал – репортеры обсасывали одну-единственную тему: за три дня совхоз заработал почти двести миллионов рублей продажей цветов Москве и соседним городам. Посыл – совхоз это даже круче кооператива, потому что дает беспрецедентные экономические возможности. Показывали теплицы, их персонал и папу Толю – последний смущался, чувствовал себя не в своей тарелке, но опыт выступлений перед совхозниками взял свое – на вопросы репортера ответил максимально подробно и с цифрами, мудро не упоминая тот факт, что луковицы покупались за валюту в Голландии, и мало какой совхоз сможет перенять наш опыт.

– Ох уж эти симулякры и пропагандистские репортажи, – вздохнул я.

– Другими цветами-то торговать могут, – не очень уверенно предположила Виталина.

– Придется на Девятое мая поднапрячься и применить капиталистический демпинг, чтобы не остаться с голым задом, проиграв новичкам в цветочном бизнесе, – вздохнул я еще горше, жалея об упущенной прибыли. – Но мы себе такое позволить можем, – утешил сам себя. – Но все равно фигово, что засветились с этой стороны – теперь, как обычно, будут как плюсы в виде притока иммигрантов, так и минусы – в виде принесенной этими иммигрантами и пришлыми гастролерами повышенного уровня преступности. Давай за машинку, будем бумажку с просьбой выделить нашему участковому пяток подручных составлять.

Я вообще предусмотрительный.

Посреди процесса зазвенел телефон.

– Школьники рыбу глушили, – раздался оттуда грустный-прегрустный голос дяди Вадима.

– Как в «Крокодиле Гене», динамитом? – предположил я.

– Откуда у них динамит? Аммоналом! – удивился КГБшник.

– А аммонал откуда? – охренел я. – А, это для этого кто-то в прошлом месяце два мешка удобрений спёр?

Тогда мы все совершенно непростительно решили списать преступление на банальную крестьянскую жадность и продиктованное ей желание удобрить собственный огород.

– Предполагаем что так. Выясняем, позвоню еще, – и дядя Вадим повесил трубку.

– У нас завелся недобитый эсер с химическими навыками, – грустно поведал я Виталине.

Чего только в деревне не увидишь!

Никуда ехать не пришлось – единственного задержанного (а заодно пострадавшего) привезли в ДКшный медпункт. Говорить с сотрудниками он отказался, потому что «пионер своих не сдаёт», так что придется идти помогать. Когда мы с Виталиной, не забыв надеть белые халаты, вошли в процедурный кабинет, двенадцатилетнему бедолаге-Славику как раз пришивали безымянный палец. Мизинец, увы, пришить не получится – сильно фрагментирован, а потому утрачен навсегда. Пришивал лично дядя Герман – штатного хирурга у нас нет, но у ликвидатора нужные навыки нашлись. На вешалке – рваное детское пальто. Нашлись в кабинете и фельдшер с участковым, сочувственно смотрящие на ребенка.