Самый красивый хулиган - стр. 1

© К.О.В.Ш., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Настя спрыгнула с железной ступеньки электрички и отошла, пропуская брата, который с пыхтением спускал их огромный чемодан. Девушка огляделась по сторонам, безудержно зевая. Только ей удалось уснуть, кое-как устроившись на жестком сиденье, как Эрик растолкал ее, заявив, что они добрались до места очередной пересадки. И вот они оказались на пустынном перроне, который бы очень зашел в качестве декорации для какого-нибудь фильма ужасов.

– Жрать хочу, – пожаловался Эрик, покосившись в сторону палатки с призывно подмигивавшей вывеской.

– М-м-м… привокзальные чебуреки, – усмехнулась Настя. – Рискнешь?

– Я почти уверен, что отравлюсь, но хочу попробовать, – заявил Эрик и потащил чемодан в сторону палатки.

Настя поплелась за ним, наблюдая, как чехол со скрипкой подпрыгивает на худой спине брата. Вверх-вниз, вверх-вниз в такт его размашистым шагам. Колесики чемодана противно стучали по плиткам, которыми был выложен перрон, а чуть в стороне громко гоготала компания пьяных мужиков, которую Настя тут же занесла в список потенциальных опасностей наравне с чебуреками из привокзальной палатки.

– Может, все-таки не надо? – тихо спросила она у брата, который задумчиво изучал сомнительного вида чебуреки.

– Ты права, – решительно заявил Эрик. – Шаурму в сырном лаваше, пожалуйста. Насть, тебе брать?

– Ты с ума сошел? – Настя с ужасом смотрела на жирное зажаренное мясо, крутившееся на вертеле. – А вдруг там паразиты?

Желудок тоскливо заурчал, но от мысли съесть что-то подобное девушку стало подташнивать. Она вытащила из сумки бутылку воды и стала жадно пить, чтобы хоть как-то утихомирить взбунтовавшийся организм.

– Спорим, ты будешь умолять меня поделиться? – хихикнул Эрик, отсчитывая мелочь.

– Спорим, ты будешь умолять меня дать тебе пару таблеточек угля? – передразнила Настя, убирая воду в сумку.

Эрик только фыркнул, забирая из рук продавца шаурму. Откусив первый кусочек, парень едва не застонал от удовольствия, а Настя поджала губы. Шаурма пахла просто восхитительно.

– Пойду разомнусь, – решила девушка.

Эрик кивнул и уселся на чемодан, а Настя решила пройтись вдоль перрона. Ночная прохлада пробиралась под тонкий бомбер, и девушка жалела, что не догадалась надеть свитер. Хотя, сбегая из собственного дома под покровом ночи, о таких вещах обычно не задумываешься. Где-то вдалеке нерешительно занимался рассвет. Настя посмотрела на часы: минут через пятнадцать придет следующая электричка, которая увезет их еще дальше от дома.

И хотя нужный им город был не так далеко от Москвы, мать составила крайне сложный маршрут, чтобы запутать следы. Двойняшкам предстояло совершить пять пересадок, исколесив вдоль и поперек половину Подмосковья, и Настю эта перспектива совершенно не радовала. Она посмотрела на Эрика, который осилил половину шаурмы.

– Ладно, дай откусить, – потребовала она.

– А как же паразиты? – весело спросил брат, протягивая Насте шаурму.

– Я сама уже, как паразит, – буркнула Настя, жадно откусывая большой кусок. – Боже, как это вкусно.

– Доедай. – Эрик улыбнулся, глядя на перемазанное соусом лицо сестры.

Если бы не она, ему было бы гораздо тяжелее сохранять присутствие духа. Во-первых, рядом с Настей ему всегда было спокойно, а во‐вторых, он был старше на целых пятнадцать минут, так что статус обязывал. Парень старался выглядеть спокойным, несмотря на то что жутко нервничал из-за того, что мать выставила их из дома, не дав даже толком собраться, забрала банковские карты и выдала какие-то невнятные китайские телефоны с левыми сим-картами.

– Как думаешь, он правда будет нас искать? – вдруг тихо спросила Настя, вытирая с лица остатки соуса.

Эрик пожал плечами, решив, что лучше промолчать, чем озвучить свои мысли и напугать сестру еще больше. Мать не стала бы спонтанно высылать их из города среди ночи, посоветовав напоследок не светить паспортами, если бы дело не приняло крайне скверный оборот. Это была крайняя мера, о которой она как-то вскользь упоминала еще несколько месяцев назад, но ни Эрик, ни Настя не восприняли ее слова всерьез. Почему-то им казалось, что маман драматизирует.