Самый кайф (сборник) - стр. 46
Я говорил:
– Гнать, гнать надо.
Витя говорил:
– Так невозможно жить, когда вот так вот деньги…
Никита Лызлов говорил:
– Ха, можно и гнать… А может, срок дать?
– Пять лет, – отвечал сам же. – Без права переписки. А также перепевки.
Никита же, Никиток, права голоса не имел, а Николай ходил затравленный, но барабанов не нес.
Теперь мне неприятно думать, что я был так жесток и глуп.
А студенты проводили вечера.
Некое содружество студентов решило развлечься в банкетном зале гостиницы «Ленинград» и желало нашего содействия. Мы согласились содействовать за сто рублей гонорара и привезли некачественную аппаратуру в небольшой зал гостиницы, где и установили ее заранее напротив длинного банкетного стола. «Санкт-Петербург», собственно, не играл в ресторанах, поскольку это считалось дурным тоном и поскольку программа у нас была сугубо концептуально-концертная. Студенты, видимо, удачно потрудились летом и желали не просто слушать концепт-концерт, но и закусывать при сем.
Отстроив аппаратуру днем, мы явились, как договаривались с командиром недавнего стройотряда, к полдевятого, чтобы начать в девять.
Студенты оказались в основном мужеского пола, сидели они за длинным столом угрюмо, набычившись, сняв пиджаки, распустив галстуки и закатав рукава.
Начинаем концерт и чувствуем – что-то не так. Никаких тебе восторгов, аплодисментов, на нас просто не смотрят. Обидно, ну так что – играем себе и играем.
Дверь в банкетный зал приоткрывается, и в нее, я вижу, просовывается белая угрофинская голова. За головойпоявляется тело, и по одежде я понимаю – это действительно угрофинн, а точнее финн из соседней Суоми. Слушает, вежливо хлопает после финального аккорда. Скоро их уже несколько возле дверей. Слушают и хлопают этак вежливо, одобрительно. Скоро они уже, человек с двенадцать, сидят за индифферентным столом возле студентов. Сидят, выпивают, закусывают, аплодируют.
А студенты все так же – угрюмо и набычившись. Не реагируют ни на «Санкт», ни на странных гостей. Тут мы и понимаем, что студенты так успели отдохнуть до девяти, то есть до начала концепт-концерта, что сил и сознания у них осталось лишь на угрюмость и набыченность.
Лишь бывший командир пытается прогнать блондинов, тянет то одного, то другого за локти. Блондины согласно кивают и стараются напоследок ухватить что-нибудь на вилку.
Командир жалуется:
– Столько заработали – жуть. На той неделе гуляли в «Москве». На позапрошлой – в «Неве». Денег еще навалом, а сил более нет. Что делать, а?
Они не знают, что делать, а мы, похоже, знаем. Надо гнать Николая. На эту тему переговорено с избытком, уже и не говорим. Что говорить? Гнать надо. Но не гоним. На одной из репетиций в Водонапорной башне я вдруг начинаю несправедливо поносить Виктора, а Никитку затыкаю привычно. На Николая и не смотрю. По-людски толковать могу только с Никитой Лызловым. А дома с родителями затяжная окопная война. Один месяц покоя и счастья все же не перевешивает четырех лет кайфа.