Самый французский английский король. Жизнь и приключения Эдуарда VII - стр. 38
Императрица Евгения тоже прославилась своими вылазками «в народ», хотя больше из желания подражать Марии-Антуанетте, любившей переодеваться пастушкой. Ирен не без злорадства рассказывает такую историю. Находясь в летней резиденции в Фонтенбло, Евгения с подругой нарядились селянками и отправились на деревенские танцы. Там на них сразу положили глаз двое каменщиков, которые быстро и с крестьянской прямотой обозначили свои амурные намерения. Тут вмешались переодетые телохранители Евгении, и завязалась драка, только вот каменщики оказались придворными – они узнали о планах Евгении и пришли разыграть ее. Ирен пишет, что Евгения была в ярости. Из авантюры с двумя вонючими работягами мог бы получиться отличный анекдот, который повеселил бы двор, и вот теперь затея рухнула, а она сама стала объектом насмешек.
Учитывая, что в розыгрыше участвовала Евгения, вполне возможно, что сам Наполеон послал самозванцев. Он просто обожал такие шутки.
Чего стоит его хитроумная проделка, которую описывает Ирен: визит короля несуществующего государства Уд и его свиты, которыми на самом деле выступали переодетые в азиатов друзья Наполеона. Наполеон объявляет, что не может явиться на прием, и просит Евгению принять главу государства вместо него.
Польщенная доверием, она встречает гостей во всем своем блеске и медленно, на понятном французском, просит их по возвращении на родину сообщить своему народу о великой любви императора к их стране. Тут с хохотом врывается Наполеон, маски сорваны, и Евгения, понятное дело, «кипит от гнева».
Наполеон наверняка привил Берти вкус к розыгрышам на домашних вечеринках, хотя шутки Берти не отличались особой тонкостью – его любимой забавой было вылить бренди на голову своего друга Кристофера Сайкса, на что бедняга мог лишь пробормотать: «Как угодно Вашему Королевскому Высочеству». А еще его забавляло, когда гостям подавали пирожки, которые на поверку оказывались начиненными горчицей.
Самых подробных описаний в мемуарах Ирен удостоились сексуальные нравы Наполеона. Он «не знал никаких препятствий или запретов в своих удовольствиях, – говорит она. – Все его капризы должны были исполняться». Она рассказывает, как однажды Евгения застукала мужа с актрисой, знаменитой тем, что «показывала ноги на сцене, а остальное – везде».
Девушка была приглашена во дворец Тюильри, где Евгения и увидела, как Наполеон ласкает вышеназванное тело, и напомнила ему о том, что «щекотать ноги хорошенькой девушке не входит в обязанности главы государства».
Хотя у многострадальной императрицы был явный талант к хлестким отповедям, Ирен пренебрежительно замечает, что своим неодобрительным отношением к шалостям мужа Евгения «выражает самые буржуазные настроения». При дворе Наполеона, так же как потом и при дворе Берти, великосветским супругам не положено было открыто выступать против адюльтера своих партнеров.