Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие… - стр. 48
– Вы не разведчик, а болтун!
– А вы кто? Кто вы такой?
– Я главный распорядитель! – с достоинством отвечает Гурский
– Какая шишечка! На ровном месте. А я тоже главный представитель – представитель смехснабсбыта – Борис Петрович Вяткин! Это моя партнерша Крошка, собака-волкодав, по совместительству – ищейка! Дрессированная! Крошка, садись! (садится), ложись! (ложится). Вот это дисциплинка!..»
А вот еще одна история о том, как новая реприза родилась буквально перед представлением, причем реприза из разряда «на века» – ее Вяткин потом использовал до конца войны. Вот его собственный рассказ об этом:
«Дело было во время концерта под Гжатском. Он проходил на открытом воздухе, пейзаж напоминает известную картину Саврасова «Грачи прилетели». Зрители расселись, мы все тоже готовы, но комиссар просит подождать с началом, так как задерживается командир полка. Через пятнадцать минут раздается команда: «Встать!» Все вскочили, приветствуя полковника.
У меня родилась идея. Беру Крошку под мышку, обхожу сарай и появляюсь с той же стороны, откуда пришел командир. Кричу дурным голосом:
– Встать!
Все встают, в том числе и полковник, и оборачиваются в мою сторону. Я командую:
– Садись! Это мы с Крошкой пришли!
Такого шквального хохота я не ожидал…»
Артисты колесили по различным фронтам до конца войны. Показывали свои представления под открытым небом, в окопах, землянках, в стенах штабов и Домов культуры. Солдаты всегда с нетерпением ждали приезда циркачей, поскольку их представления реально помогали им хотя бы на время отвлечься от фронтовых реалий – о ежедневных встречах со смертью. О том, как необходимы бойцам их выступления, Вяткин воочию убедился после одного из случаев.
Как-то после концерта к нему подошла медсестра и сообщила, что один офицер очень хочет с ним побеседовать. Вяткин согласился. Медсестра подвела его к раненому младшему лейтенанту. Он назвал свои имя и фамилию: Николай Сумахин из Свердловска. После чего сказал: «Товарищ клоун! Вчера мне ампутировали ногу. Придя в себя после операции, я смалодушничал и хотел застрелиться. Вы вернули мне веру в жизнь, надежду на радость. Большое вам спасибо!»
Весть о победе застала Вяткиных и их коллег в немецком городе Топпау, куда они приехали для очередных фронтовых гастролей. А 9 мая артисты дали концерт на стадионе для артиллеристов. Первый концерт после окончания войны, первый концерт в День Победы! В Москву артисты вернулись лишь в августе в эшелоне с демобилизованными солдатами.
Первый мирный сезон 1945/46 года Вяткин начал в Рижском цирке. И именно там его партнершей стала собачка Манюня – дочка его же собаки Крошки. Дебют Манюни состоялся осенью 1946 года. Ее рыжая шерсть превосходно гармонировала с рыжим париком хозяина, а старательность и энергия, с которыми она исполняла кульбиты и стойки, умиляли и радовали зрителей, особенно детей. Причем поначалу Вяткин называл свою партнершу Манонка. Но однажды, во время одного из представлений, когда собачка задержалась с выходом на арену, хозяин стал звать ее иным именем: «Манюня! Манюнька!» – и собачка стремглав выскочила на сцену. Зал взорвался хохотом и аплодисментами. Чуть позже выяснилось, что в солдатской столовой, где питалась большая часть сидящих в зале зрителей, так звали рыженькую официантку.