Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой - стр. 16
– Тяни! – повелевает тот громким голосом, указывая перстом на сосуд с деревянными палочками.
Видно, ничего не поделаешь. Я вытягиваю из сосуда палочку и кладу ее в морщинистую руку даосиста.
– Хм-м, – тянет он, разглядывает мою палочку и медленно проводит ею по листу бумаги, на котором начерчены какие-то письмена. Я вопросительно гляжу на Чжу Хаи, но он лишь приподнимает брови.
– Итак, – изрекает наконец монах и обеими руками держит палочку, направив ее в мою сторону, – ты достигнешь своей цели, твои начинания увенчаются успехом, а твои потомки получат университетский диплом.
Ага. Спасибо.
Я благодарю монаха за предсказание и кладу на стол мелочь. Затем мы покидаем храм и персиковую рощу и идем напрямик к дороге. Мне приходится ускорить шаг, ведь нам предстоит немало пройти сегодня, если мы хотим успеть в Гаобэйдянь засветло.
Однако мозоли на ногах снова и снова требуют делать остановки.
Поломка
Я стою возле окрашенной в белое стены, на которой крупными синими иероглифами начертано: «МАЛЬЧИКИ И ДЕВОЧКИ РАВНЫ». Как же далеко я ушел от столицы! В Пекине, этом всепожирающем мегаполисе с блестящими торговыми центрами и кольцевыми дорогами, такие надписи уже больше десятка лет как вытеснены сверкающими рекламами дамских сумочек от «Луи Виттон» и «Армани».
Здесь, посреди деревенской тишины, улиц, укрытых осенней листвой и слабого запаха угольного дыма, возникает ощущение, что время остановилось. Я достаю фотоаппарат с широкоугольным объективом – хочу запечатлеть этот момент. Спусковая кнопка мягко поддается моему указательному пальцу, зеркальце с довольным щелчком подпрыгивает и опускается на место, и скоро на дисплее фотоаппарата появляется картинка стены.
Увы, больше фотографий сделать не получилось. Дисплей погас, а фотоаппарат перестал реагировать на все. Еще минуту я тычу во все кнопки, меняю аккумуляторы, карту памяти. И наконец сдаюсь.
Но я же купил все снаряжение меньше месяца назад, неужели первый фотоаппарат уже испустил дух?
Надо поискать в деревне место, где можно будет разобраться, что с ним случилось. Нужна закрытая комната, чтобы внутрь фотоаппарата не попала пыль. Я почти бегу по тракторной колее вдоль проселочной дороги и лишь потому не увязаю по колено в грязи, что она застыла от холода.
На углу улицы пожилая женщина, обвязанная платком, укладывает в штабеля хворост, дрова и что-то нашептывает сама себе. Я ее понимаю. Мои собственные проклятия и жалобы ветер разносит по деревенской тишине.
Я понимаю также, что начинаю скучать по своему другу Чжу Хаи. Оказывается, это прекрасно – путешествовать не одному.