Самый богатый человек в Вавилоне. Две книги под одной обложкой - стр. 11
– Это дерево когда-то выросло из крохотного семечка. Сперва оно ничего не значило, но потом стало расти и крепнуть и теперь дает сочные плоды. Его уже не уничтожит ветер или зной, оно укрепилось. Когда я уйду, сорви один плод и вкуси его сладость – то же ты сможешь сделать и со своим богатством однажды. Первый медяк, который ты отложишь, – это семечко. Посади его, ухаживай, поливай и позволяй ему расти. И когда-нибудь ты будешь без усердия наслаждаться его плодами.
На этих словах Алгамеш забрал свои таблички и, оставив на моем столе два медяка, удалился. Поразмыслив, я счел, что совет ростовщика разумен. В конце концов, что мне мешает попробовать? Это стало решением, которое изменило мою жизнь.
С того самого разговора с Алгамешем я стал откладывать десятую часть от всего дохода, будь то жалование писаря или сторонние заказы. Это оказалось несложно, я не почувствовал, что стал хуже есть или ходить в истоптанных до дыр сандалиях. Мне пришлось умерить свой пыл на базаре, куда финикийские торговцы привозили диковинные товары, виноградные вина и яства. Для этого потребовалась воля – кошель с отложенными медяками тяжелел, там даже завелась пара серебряных сикелей. Как хотел я потратить их на кувшин душистого масла, украшение или новый резной столик в мою скромную обитель! Но я сдерживался, понимая, что тогда снова заплачу всем, кроме себя.
В таких заботах прошел целый год, и тогда Алгамеш снова явился ко мне.
– Скажи, ученик мой, платил ли ты себе десятую часть от каждого дохода, как мы и договаривались?
– Платил, учитель, – отвечал я, крайне довольный собой.
– Ты молодец, писарь Аркад. Успел ли ты вложить накопленное в какое-нибудь дело?
И тут я исполнился гордости. Ведь совсем недавно я, не дожидаясь прочих советов от ростовщика Алгамеша, действительно вложил все деньги, которые успел отложить. Мой тогдашний знакомец, каменщик Азмур, как раз отправлялся в Финикию, в город Тир. Он обещал, что вложит мои деньги в самоцветы, – ведь здесь, в Вавилоне, их можно было продать втридорога. Мне это казалось восхитительно умным решением. Об этом я и рассказал Алгамешу с гордостью.
Но он лишь нахмурил кустистые брови:
– Каменщик и самоцветы? А с чего ты взял, что твой друг Азмур отличит настоящую бирюзу от поддельной? Откуда ему, работающему с кирпичом, знать, как должен играть на свету лазурит? Или ты приходишь к пекарю, чтобы поговорить о звездах? Глупый мой ученик! Клянусь бахромой на своей пурпурной накидке – если ты захочешь услышать голос звезд, ты пойдешь к жрецу!
Алгамеш так рассердился, что даже топнул ногой.