Самурай. Любовь под запретом - стр. 2
Нет…
Пожалуйста…
Я взмолилась мысленно и попыталась шагнуть вправо. Туда, где находился заветный выход.
Но путь преградил тонкий клинок.
– Я прошу вас…– прошептала одними губами.
Его черные глаза в кожаных прорезях безжалостно сверкнули. Я уже тайком попрощалась с жизнью. Однако…
Меч метнулся вверх и открыл мне путь к свободе.
Я побежала, сломя голову. Ни мелкие ранения, ни боль в груди, ни ломота в каждой косточке, не помешала мне скрыться из виду и спастись от смерти.
По бокам от меня замелькали старые плакаты с рок–звездами. А спустя мгновение, потертые новогодние гирлянды, свисающие с потолка. Я поняла, что покинула подземный лабиринт и вновь очутилась в ночном клубе.
Барабанные перепонки пробили низкие басы. Я направилась к бару, взяла бокал Бакарди и внимательно вгляделась в толпу. Я искала прикованную ремнями девушку и…его. Японский кошмар наяву.
Но среди молодежи, танцующей в такт ритмичной музыке в заброшенному цеху советских времен не обнаружила никого подозрительного. Как и собственно своих подруг не заметила. Где они, черт возьми?
Надо их найти. Срочно.
Я опустошила конусообразный бокал на тонкой длинной ножке и закинула в рот пропитанный ромом кружок лимона. Протиснулась мимо парней, которые курили какую–то запрещенную ерунду, и вновь оказалась в мрачном коридоре с высокими потолками и ощущением полнейшей пустоты.
Первой меня увидела Лина. Она же, толкнула Киру в плечо. Венгерова болтала по телефону. Наверняка, со своим муженьком. Но обернулась и подмигнула мне.
Я быстро подошла к ним и разгневанно прокричала:
– Куда вы, черт возьми, запропастились!!!
Лина опешила. Ее большие голубые глаза отразили яркий свет стробоскопов и полностью поглотили его.
– Я вас спрашиваю? Или вон тех уродов с тупыми рожами?
Тычу пальцем в кучку прыщавых парней в клетчатых рубашках. Они видимо на кантри–пати пришли, а не на закрытую тусовку с диджеем из Голландии.
– А что стряслось? – Кира прекратила разговор по телефону. – Мы думали, ты отрываешься с кем–нибудь.
– Ты же только вернулась, мы подумали, что…
Лицо Лины смягчилось. Шок исчез.
– Это не значит, что не нужно интересоваться, где я нахожусь. А вдруг меня трахает какой–то кретин?
– Нууу, – Кира жует щеку. – Однажды ты сказала, что давно не девственница. Так что…
– Пофиг! – взорвалась я и пошла в противоположную от них сторону.
– Эй, Лерчик! – заверещали обе. – Подожди!
Я лишь отмахнулась в ответ и свернула в туалет. Если некогда рабочую раздевалку, можно именовать уборной. Умывальник и унитаз среди металлических шкафчиков, то еще творение великого архитектора.