Самураи ХХ века. Япония против России - стр. 25
По той информации, которая поступала из Токио, и характеру поведения японской дипломатической миссии на переговорах в Санкт-Петербурге было совершенно очевидно, что Страна восходящего солнца не собирается урегулировать спорные вопросы на Дальнем Востоке путем мирных переговоров и твердо решила воевать со своим соседом.
Японцы лишь ждали наиболее благоприятного момента. Он определялся завершением последних приготовлений к войне и, в частности, прибытием новейших броненосных крейсеров «Ниссин» и «Касуга» на острова. На основании этой информации можно было с точностью до нескольких дней установить время начала Русско-японской войны.
Многие русские военные руководители своевременно предупреждали правительство и лично государя о неотвратимости войны и наиболее вероятном способе ее начала со стороны неприятеля. Первым это сделал контр-адмирал С.О. Макаров, который за десять лет до начала Японской войны в докладе морскому министру вице-адмиралу Ф.К. Авелану указывал, что активные действия японцев против России на Дальнем Востоке, вероятнее всего, начнутся с «нападения на русский флот с целью его уничтожения».
В новой секретной записке начальника кронштадтского порта уже вице-адмирала С.О. Макарова, направленной в Главный морской штаб 8 марта 1900 года, тревожно подчеркивалось:
«Сухопутная оборона Порт-Артура 22 версты, местность крайне пересеченная, и на нее назначают лишь 200 орудий, хотя подкомиссия, проектировавшая вооружение Порт-Артура, требовала 447 орудий. Представляется существенная опасность, чтобы полумера эта не имела пагубных последствий.
Япония, прежде всего, займет Корею, а нашему флоту, оперирующему вдали от баз, будет невозможно помешать высадке японцев в каком угодно месте. Заняв Корею, японцы двинутся к Квантунскому полуострову и сосредоточат там более сил, чем у нас. Падение Порт-Артура будет страшным ударом для нашего положения на Дальнем Востоке».
Это было прозорливо сказано о финале Японской войны в 1905 году флотоводцем С.О. Макаровым в 1900 году, когда многое на будущем театре военных действий можно было поправить.
Как же в Главном морском штабе откликнулись на макаровскую секретную записку? Управляющий Морским министерством адмирал П.П. Тыртов в своей резолюции обвинил будущего героя порт-артурской эпопеи чуть ли не в паникерстве. В тыртовской резолюции, среди прочего, подчеркнуто говорилось:
«…Не могу не обратить внимания адмирала Макарова на его несколько пессимистический взгляд на оборону Порт-Артура».
Аналитический вывод о возможности внезапного нападения на русскую Тихоокеанскую эскадру в месте базирования (в Порт-Артуре) был сделан и на основании стратегической игры, проводившейся в Морской академии в 1902–1903 годах. Однако и этот вывод в виде письменного заключения не был принят во внимание, будучи сдан на хранение в архив. Подобную участь ранее постиг и макаровский доклад морскому министру.