Самозванка - стр. 7
Господин Гильдиш хмурил брови, не понимая причин моих «капризов». Если б я могла что-то объяснить! И заступничество Аришши не помогало. Все дружно считали мои слова враньём. Эх!..
Зато летом мне удавалось проводить больше времени в саду. Даже ночевать там ухитрялась. В саду хорошо! Ночью, правда, не жарко, и комары кусаются. Только это всё ерунда по сравнению с дрянью со склада.
А самое главное, в саду росли фруктовые деревья. Считалось, что деревья эти старые и уже не плодоносят. Только я и привратник дядька Васиш, вдобавок исполняющий обязанности дворника и садовника, знали, что деревья дают плоды. И ещё как! Только их никто не видел, потому что весь урожай умудрялась съесть я одна ещё до вызревания плодов.
А как же! Во-первых, если дать плодам вызреть, другие до них вперёд меня доберутся. А во-вторых, у меня терпения не хватало дождаться урожая. Я начинала жевать ещё бутоны. Они тоже вкусные, а если много съесть, то и сытные.
Дядька Васиш каждый год грозился, что нажалуется на меня заведующему, но, понаблюдав, с каким остервенением я размалываю дёснами кислые зелёные завязи, отступал. А потом врал начальству, что де гусеницы цвет погубили, или на птиц наговаривал.
Это была ещё одна моя беда – голод.
Я всё время была жутко голодной. Мне не хватало тех порций еды, что выделялись на каждого воспитанника приюта. А ведь Аришша порой умудрялась выпросить для меня добавку. Только с приютской еды ещё никто не разжирел, хотя и таких заморышей, как я, у нас не водилось.
Из-за моего зверского голода меня никогда не допускали к работе на кухне, потому что после моих дежурств запас продуктов сильно уменьшался. Наша приютская кухарка специально выбила из господина Гильдиша распоряжение меня на кухню ни в коем случае не допускать. Потому что я могла даже сырую крупу сжевать.
Ну, невтерпёж мне было дожидаться, пока она сварится. А так горстка за горсткой, пока перебираю… и не замечаю, что для каши и половины нормы не остаётся.
Аришша даже часть своей порции мне отдавала. И почти все заработанные деньги тратила на еду для меня. Но и этого не хватало. Многие укоряли меня прожорливостью. Стыдили, что Аришшу объедаю… Только голод сильнее стыда. А особо хотелось есть после приступов.
Зато летом в отдалении от склада и при поддержке «подножного корма» я переставала болеть. На лысой голове даже пушок становился гуще, глаза чуть темнели до светло-серого цвета, а кожа начинала слегка золотиться от загара. И многие отмечали, что я становилась похожа на человека, а не на синюшную Чукру. Только опять же, улучшения списывали на лето, а не на то зло, что окопалось на складе.