Самозванец по особому поручению - стр. 25

– Это же… это же конура собачья, прости господи. Так жить нельзя! – Телепнев аж поперхнулся и заколотил рукой по звонку на столе. – Так, Виталий Родионович, подождите. Вент Мирославич, голубчик, велите кофий подать… и коньяку, пожалуй. Нет, непременно коньяку.

Дождавшись, пока мастерски скрывающий свое удивление ротмистр выйдет из кабинета, князь Телепнев вопросительно взглянул на меня.

– Скажите, Виталий Родионович. А сто тысяч тех, ваших рублей, это много?

– Не знаю. Как считать, ваше сиятельство. – Пожал я плечами.

– Ну вот, к примеру, сколько у вас там корова стоит?

– Понятия не имею, – искренне ответил я. – Вот сколько килограмм мяса стоит, могу сказать. Около трехсот-четырехсот рублей. Свиная шейка, например.

– А у нас, тридцать, много тридцать пять копеек, – задумчиво произнес князь. – Это получается… получается, ваше жалованье здесь примерно в пять раз выше, чем «там»? А сколько ж та конура стоила, что вы такие деньги банку должны были отдавать?

– Семь миллионов.

– Виталий Родионович… вы жили в аду, – безапелляционно заявил князь.

– Именно так я и ответил Меклену Францевичу, когда он задал вопрос о моей жизни на «том свете». – Хмыкнул я.

Тут нашу беседу вновь прервал ротмистр Толстоватый, собственноручно принесший поднос, на котором расположился парящий фарфоровый кофейник с кипенно-белыми чашками для кофе, два пузатых бокала и небольшой графин, до половины наполненный янтарным напитком из известной и в этом мире французской провинции.

– Ну, скажу я вам, и страшные же вещи вы мне поведали. Этак и аппетита недолго лишиться, – поднося ко рту чашку с кофием, произнес Телепнев. Принюхался к тонкому аромату и, сделав символический глоток обжигающего напитка, вернул чашку на блюдце. – А уж банки эти ваши и вовсе живодеры ерусалимские. Да наш государь такой банк мигом бы в казну забрал, а ловчил в кандалы да в Сибирь.

– А может? – поинтересовался я.

– Он еще и не то может. Вон, помнится, некие ушлые людишки решили биржу открыть, где можно было бы акциями да паями заводов и производств торговать, вроде аукциона. А что, законом же сие не возбраняется. Вот только и месяца не прошло, как государь своей волей запретил подобное. Людишек тех, мои обмундированные сами на скамью сажали, а суд их «за рушение устоев государства» на каменоломни отправил. «Поелику такая торговля отменяет самый смысл паевого хозяйствования, в коем каждый пайщик за общее дело радеть должен». Оно и верно. Как же завод работать будет, коли у него хозяева каждый день меняются? – поведал князь. – А по поводу кредита вы не переживайте, Виталий Родионович, у государя, оно совсем иначе установлено. Тут дело такое… Сам кредит до тридцати, редко до сорока процентов от общей стоимости дела доходит. Но дается он не деньгами, а товарным займом. Железо ли для производства, станки или снасть какая. Срок возврата не больше десяти лет, единовременной суммой с обговоренным еще до выдачи кредита процентом. Но возможен возврат суммы и паем. А государь в пайщиках, это мечта любого заводчика, скажу я вам.