Самоубийство Пушкина. Том первый - стр. 50
Вот ещё одно описание Пушкина, относящееся, по-видимому, ко времени его тридцатилетия. Сделал его путешествующий поляк Станислав Моравский:
«Небрежность его одежды, растрёпанные (он немного был плешив) волосы и бакенбарды, искривлённые в противоположные стороны подошвы и в особенности каблуки (стоптанные?) свидетельствовали не только о недостатке внимания к себе, но и о неряшестве… За исключением одного раза, на балу, никогда его не видел в нестоптанных сапогах. Манер у него не было никаких. Вообще держал себя так, что я бы никогда не догадался, что это Пушкин, что это дворянин древнего рода. В обхождении он был очень приветлив. Роста был небольшого; идя, неловко волочил ноги, и походка у него была неуклюжая. Его речь отличалась плавностью, но в ней часто мелькали грубые выражения».
«Однажды, – вспоминал Лев Пушкин, – в бешенстве ревности он пробежал пять вёрст с обнажённой головой под палящим солнцем по 35 градусам жары».
Видно, что Пушкин чем-то озабочен. Он в рассеянности угощается за дружеским застольем.
– Как тебе кажется это вино? – спрашивает хлебосольный хозяин.
– Да ничего. Сносное, пожалуй, – рассеянно отвечает тот.
– А поверишь ли, еще месяцев шесть назад и в рот нельзя было взять.
– Поверю.
– Пушкин, – задыхаясь от восторга, сказал Кюхельбекер, – ты настоящий сын солнца!..
– Не слишком верь этому, Кюхля. Никита, который выносит мой ночной горшок, другого мнения…
– Раевский – настоящий генерал. У меня есть тому доказательство…
– Какое?
– Он сказал мне однажды потрясающее правило, как не проиграть. Любое решение на войне, учил он меня, правильное. Проигрывает тот только, кто не может принять никакого решения. Клянусь, этим можно руководствоваться не только на войне…
– Ну, как дела? – спрашивает Пушкин.
– Хуже не бывает, не печатают меня.
– У меня хуже…
– Как так?
– Ничего не пишу…
О том, как относиться к Дантесу:
«Это был столь же ловкий (gewander), как и умный человек, но обладал особенно злым языком, от которого и мне доставалось, – вспоминал в своих записках генерал Р.Е. Гринвальд, его остроты вызывали у молодых офицеров смех"
Как-то речь зашла о женщинах. Некто граф А…н сказал барону Дантесу:
– Барон, про вас говорят, что тут вам очень везёт, особенно с замужними.
– Чтобы в том убедиться, граф, вам осталось только жениться…
Барон Дантес носил на пальце перстень с изображением какой-то коронованной особы. Возможно, Карла Девятого, по своим тогдашним лигитимистским настроениям. Видимо, перстень в художественном отношении был не особо высокого качества.
Пушкин решил уязвить его: