Самопревосхождение - стр. 29
С. А. несколько секунд прямо смотрела мне в глаза, а может быть, чуть выше, не помню, но я вскоре почувствовал, что успокаиваюсь. Потом сказала ясно и твёрдо:
– Нет! Не так. Да, их мало, «держателей истины», их и должно быть мало: станет больше, истина в этом качестве завладеет бльшим количеством людей, – снова выдвинется вперёд следующая плеяда святых мудрецов и провидцев, откроет следующий уровень знания, и т. д.
– «Мало» – это сколько? – не очень кстати встрял я. С. А. даже слегка поморщилась, но всё же ответила:
– Сколько надо. Когда в деревне прежде умирал знахарь или юродивый, через некоторое время появлялся другой, и никак не раньше. Потом продолжила:
– Но уберите их из жизни вообще, эти откровения и высокие идеи, и что останется? Вы сами сказали – «выживание», а не жизнь; войны, конкурентная борьба за власть, капитал и сферы влияния; «Золотой миллиард» и порабощение других; рынок, шопинг, деньги? И ради этого стоит жить?
Лицо у С. А. побледнело, синева глаз разгорелась ещё больше и она заговорила тихо и страстно:
– Пропадут герои и их подвиги, исчезнет чудо святости, влюблённые перестанут совершать свои безумства во имя Любви, а художники и мыслители писать свои великие возвышенные творения. Исчезнет таинственная связь Творца земного и небесного, и не будет уже в мире таких сокровенных слов:
…И вот вошла. Откинув покрывало, Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?» Отвечает: «Я»…
Пропадёт аромат жизни, исчезнет смысл человеческого существования… И неужели мы увидим его, испачкавшего в пыли колени? «Отрекись, Галилей, отрекись, что изменится во Вселенной?» Я встал прямо, во весь рост перед С. А.:
– Всё изменится, – сказал и неожиданно для себя поцеловал ей руку.
– Ладно, – смутилась и она. – Пойдёмте пить наш традиционный вечерний чай.
– Извините меня, я опять, кажется, погорячился…
– Нет, нет! Не кляните себя. Эмоциональное сострадание – вполне человеческое чувство. А может быть, сегодня кофе?
– Можно и кофе, – бодро ответил я.
– Помните, одно лишь верно: Жизнь останется вовеки, она-то уж точно никуда не денется.
С. А. вдруг весело рассмеялась. Я удивлённо на неё взглянул.
– Я вспомнила один забавный эпизод. В Комарово, где жила Анна Андреевна Ахматова, приезжает её внучка по мужу и с порога сразу говорит: «А нам в школе сказали, что Бога нет». И Анна Андреевна, точнее, актриса, которая её играла, отвечает густым таким, низким голосом: «А куда же он делся?» Чудесно, не правда ли?
Ах, какой это был тёплый, милый вечер! С. А. была, что называется, «в ударе». Она много шутила, вспоминая свои встречи с разными, в основном очень талантливыми, судя даже по рассказам, людьми, хотя большей частью, по своей привычке, старалась не называть имён. Я смеялся, радовался, проникался атмосферой легко рождающегося, искреннего, доверительного взаимопонимания и общения, тогда ещё не отдавая себе отчёта, почему, как и, главное, с помощью кого всё это происходит. И никаких особых предчувствий у меня не было тоже, как бы мне ни хотелось задним числом их всё-таки иметь.